Сибирские огни, 1978, № 12

В ОГОРОДЕ БАНЯ 25 — Из какого леса рубить собираетесь? — Не имею представления. Из пихты, может быть? Пахнет она хо­ рошо. Или из сосны? — Дорого выскочит вам эта баня. Осинник — самое то, правильно я говорю, Роман Романыч? Директор, подперев кулаком голову возле уха, смотрел в окно, улы­ баясь, и насвистывал песенку. Он вздрогнул, когда прораб притронулся к его плечу, и кивнул с готовностью: — Здесь все из осинника рубят. Практично и дешево. Вася-прораб, уставясь в потолок, пошевелил губами и подбил итог: — Семь с половиной кубов пойдет: как раз на тракторную тележку. — Оно, пожалуй... — А рубить надо угол так,— прораб скрестил перед собой кулаки.— Промерзать не будет. — Здесь все так рубят,— сказал директор и опять засвистел песенку. — Ты, Роман Романович, поможешь товарищу лесу-то выписать или я? — спросил Гулькин. — Завтра сбегаем,— ответил директор,-—мужики там ко мне вроде ничего относятся. Дадут. — Куда денутся! — Завтра, Павел Иванович, нарисуйся часиков этак в десять, и в самый раз получится. — Хорошо, Роман Романович. Спасибо — Рано еще спасибо-то говорить. Спасибо — это потом. — Еще по махонькой? — вкрадчиво спросил прораб, нацеливаясь на початую бутылку. — Наливай, Вася, что ж... Однова живем, верно, Павел Иванович? — Оно так, Роман Романович. Домой Павел Иванович подался в одиночестве, и, когда свернул от большой дороги в бор, остановился, пораженный тихой красотой ночи, и сел на пенек. Внизу огни села мерцали призрачно и слабо, будто уголья затухающего кострища, вверху шатром висело небо в звездах, посереди­ не неба вверх рогами, качаясь, плыл месяц. Густо пахло хвоей и гриба- 'ми. Павел Иванович опять загрустил, поразившись мысли о своей брен­ ности, о временности пребывания на этой земле. Он позавидовал тем, кто останется после нас, и, может быть, тот, другой, потомок, однажды равнодушно пройдет сквозь такую же вот ночь и не заметит дивной ее красоты. Потомок будет сухой и рациональный человек, поглощенный зряшными заботами, и сердце его не замрет перед непреходящим вели­ колепием этого мира. На памяти кстати оказалась строчка французскЬ- го поэта: «Зачем я приходил, он уходя сказал»... — Зачем я приходил?— крикнул Павел Иванович, рассчитывая услышать эхо, но его почему-то не было. И Павел Иванович заплакал. Павел Иванович пробрался на второй этаж школы через запасной ход со двора и ровно в десять по уговору был в кабинете директора. Роман Романович сочинял приказ и, сощурившись, смотрел в пото­ лок— думал над тем, как точнее сформулировать мысль: ведь приказ — документ юридический, он не терпит двусмысленности и разночтения. Роман Романович кивнул гостю не очень вежливо, закончил писать и сказал: — Ну, ладно, айда, Павел Иванович! — Я готов. — В столовую заглянем? — Я не хочу есть.