Сибирские огни, 1978, № 12

ДОРОГА К УРЕНГОЮ 15 Ганька, понятно, отнекивается. Мол, он по культурному отдыху, а вот Лапшину сама фамилия велела быть поваром. Вот с таким веселым настроением погрузили мы в вагончик на санях свои вещи. Голубев крикнул: «По коням!», и тракторы потянули наш поезд в тундру. Голубев шел впереди санного поезда, остальные,— с боков и сзади. Постоянно приходилось следить, чтобы не сползали блоки, не ослабли тросы . Мы были в шерстя­ ных масках, но м ороз все равно хватал за носы, выжимал слезы из глаз. Трактора ползли медленно. Борис то опускал, то поднимал руку. По этому знаку восемь трак­ тористов м гновенно то притормаживали, то переключали скорость. Измолотый гусеницами снег цеплялся за унты. Ноги гудели. Я и сейчас чувствую то напряжение. Казалось, еще немного, и кто-нибудь не выдержит. Но тут I олубев объявил перекур, и все облегченно вздохнули. К вечеру всех измотало порядком . .Но Ганька оставался верен себе. Ввалился в вагончик и заохал: — Рестораном пахнет! Ну, Лапшин, ну, Лапшин! А Лапшину все-таки пришлось заделаться поваром. И вот сидим мы, бурж уйка скалится красными боками, словно дразнит нас, а мы едва лож ки д ерж им от устало­ сти. Ганька, раздевшись до майки, сидел на нарах и нахваливал разогретую кашу из консервных банок: — Что, скажу я вам, пирожки? Так себе. Вот каша — тут каж д ую крупинку чувст­ вуешь! У матери так ни за что не получилось бы. Зато она мясо бьет-бьет и — р-раз на сковородку! О но вздувается и дышит, дышит... Но каша — лучше! Потом мы подсчитали: за день прошли всего двенадцать килрметров. А рассчи­ тывали добраться до месторождения за неделю. О горчились, но решили на д ругой день реже отдыхать. Спать легли пораньше. Легли... — Что за черт! — вопит Ганька.— Думал, ткнусь в подуш ку и — готов. Как же. уснешь! Все болит. Особенно физиономия. Не один он страдал. Кожа горела, как те бока буржуйки. Очень кстати пришелся крем, положенный в Ганькин рю кзак заботливыми рука­ ми матери. — Чего ты раньше не вспомнил,— заворчал Борис.— Мы твоей маме ящик духов купим за этот крем... Случилась у нас на том зимник^, как вам сказать, неприятная история, что ли. Ш ли мы, шли. На четвертый день слышим выстрел. Всполошились: что такое? Кину­ лись к голове колонны. Видим, стоит тракторист, а в руках у него ружье. — Птица какая-то,— говорит, небрежно так. Голубев взвился: — Сам ты — птица! Это же полярная сова! Редкий экземпляр. Охраняется законом. П олярную сову мы видели впервые. Вы видели когда-нибудь? Голова — больше человечьей, крылья метра полтора. Так ведь, по незнанию, м ож но все перестрелять. Думали недолго, как этого стрелка наказать. К кабине его трактора прикрепили тро­ фей, а руж ье отобрали. Пусть до конца пути на ту сову любуется! Так и шел трактор с совой. Незрячие глаза ее смотрели на нас строго. А тракторист несколько раз под­ ходил к Борису, просил убрать. Но раз решили, так решили. Пусть сова кивает ему на каждом ухабе, чтобы знал: в тундру пришли не на день. Через неделю подошли к старому-престарому мосту. Все почернели, обуглились от мороза. Не спасал даже крем. Ганька смеялся почерневшими губами и говорил, что теперь хоть на мужчин ста­ ли походить. Мол, .что за человек, коли не знает цвета своей бороды? Голубев, считая, что он «весь брюнет»,, удивлялся рыжей бороде. Но шутки шутками, а мост затрещал под первым же трактором. Потом вдруг начал заваливаться набок огромный пятидеся­ титонный блок. Мост не выдержал. Голубев закричал: «Ребята, бегом !» Это «бегом» продолжалось пять часов. Тракторы держали блок, а мост потихоньку скрипел и кро­ шился. До цели оставались считанные километры, а тут... Ч ^го греха таить, крепко мы отвешивали и мосту этому, и тому, кто просмотрел деревягу старую. М ож ет, человек, которому поручили отремонтировать мост, сидел