Сибирские огни, 1978, № 12

ПО МЫСЛЕНУ ДРЕВУ 161 Бог «Слова» — любовь. Представление о любви как. о верховном начале жизни, составляющем сущность (метафизическую) всего чувственного, видимого, мы находим как у античных, так и средневековых авторов. Картина та же, что и в случае света: бог (метафизическое, доматериальное; идея, миф, слово) проявляет себя в реальном мире образом любви, некоторой единой сущности, которая воплощается в чувственном и видимом (земля, женщина и т. п.). В метафорическом смысле «бог» и «любовь» такие же синонимы, как «бог» и «свет». Бог, кажущий И горю путь из земли Половецкой на землю Русскую, эго — любовь Игоря к Русской земле, к «отню столу злату», к своей милой жене Ярославне. Но если даже автор не вкладывает в слово богъ тот смысл, о котором мы гово­ рим, то и в таком случае нельзя не отдать должное богу, кажущ ему И го рю путь на Русскую землю не какими-либо небесными знамениями, а живым образом Ярославны, плач которой — одна из верший мировой лирики. Любовь входила в метафизику, но и метафизика входила в любовь, приписывая ей функцию самой фундаментальной основы мировой гармонии. Беатриче ведет Данте к идеализированному эквиваленту культуры Возрождения — раю. Ее образ — эмоцио­ нальный импульс для конструирования картины мира в «Божественной комедии». Идеалом автора «Слова» является Русская земля, и к этому идеалу ведет героя его поэмы Ярославна, воплощающая в себе чувственную, земную, и духовную , божествен­ ную, любовь. Летописный Игорь, несмотря на всю свою религиозность, в конце произведения поступает, мягко говоря, неэтично. Освободившись из плена, он тотчас же забывает своего избавителя — бога — и едет не ко храму святому, а «ко брату Ярославу к Чер­ нигову, помощи прося на Посемье», а оттуда — «ко Киеву к великому князю Святосла­ ву». «И рад бысть ему Святослав, также и Рюрик свать его»,— заключает летописец свое повествование. Конечно же, все это — жизнь, вопросы, требующ ие безотлагательного решения. И все-таки в таком образе Игоря мало симпатичного: духовное начало полностью ис­ чезло, верх взял будничный практицизм, князь превратился в суетного и мелочного вассального князька. Игорь* «Слова» — не опустившийся князек, а человек, полный духовного величия. В финальной сцене — Игорь едетъ по Боричеву къ святей Богородици Пирогощей. В поэме, лишенной каких-либо элементов религиозности, сцена, на первый взгляд, неожиданная. Иные склонны даже считать, что она противоречит всему духу поэмы и появилась под пером не автора, а поздних монахов-переписчиков, которые компен­ сировали этой сценой явный недостаток благочестия в предыдущих частях. Мы воспринимаем эту сцену как закономерную , художественно необходимую , обусловленную всем ходом сюжета и мысли. Чтобы понять эту сцену (а следовательно, и весь смысл поэмы, ибо в финале звучит главная мысль), надо знать о широко распро­ страненном в Древней Руси культе Богородицы. В образе Богородицы чтилась родина, Русская земля. Богородица олицетворяла материнство, любовь. Богородица «Слова» — Мать-Родина. Не христианское благочестие движет И горем — в лице Богородицы Пиро­ гощ ей он поклоняется Русской земле. Выражающая глубоко лирическую тему любви, третья, заключительная, часть I оэмы выполнена как «песнь», 8 Исследователи по-разному оценивают образ главного героя поэмы. Наиболее рас­ пространена «компромиссная» характеристика: «Сам по себе Игорь Святославич не плох и не хорош : скорее даже хорош, чем плох, но его деяния плохи, и это потому, что над ним господствуют предрассудки и за- I I Сибирские огни № 12