Сибирские огни, 1978, № 12

ПО МЫСЛЕНУ ДРЕВУ 159 мысли от «повести» к «слову», от событий «полка Игорева» к скорби по поводу их результата и призыву вызволить князя из беды. Этот призыв автор вкладывает в уста Святослава, который, аргументируя свою речь, обращ енную к десяти князьям-соколам, приводит пример трагической судьбы Изяслава Васильковича: Изяслав «изрони жем чюжну душу изъ храбра тела чресъ злато ожерелие», поскольку — «не бысть ту брата Брячяслава, ни другаго — Всеволода». — Не пришли на помощь Брячислав и Всеволод, один же — изронил Изяслав жем - чуж н у душу из храбра тела,— говорит Святослав, убеждая этим примером князей-брать- ев выступить в поход. < (В комментарии прочитаем: «Автор «Слова» отмечает слабость полоцких князей в обороне собственных границ от литовцев. Поэтому, может быть, он не рискует от­ влечь их от неотложных дел делами половецкими... С горечью отмечает автор «Слова», что один только Изяслав Василькович (князь, по летописям неизвестный) оказал сопро­ тивление литовцам, но при этом сам потерпел поражение, уронив славу своего праро­ дителя Всеслава Полоцкого». Все правильно, но какое отношение это имеет к сюжету произведения?). Сочиняя «Слово» после того, как произошли описываемые в нем события, автор, разумеется, не мог не знать, что князья-братья, к которым обращ ено «злато слово», не вступили «въ злата стремень», не помчались на борзых «комонях» разить врагов «за обиду сего времени, за землю Рускую, за раны Игоревы, буего Святславлича». Князья- братья не пришли на помощь не только И горю , который находился где-то за тридевять земель, но и своему ближайшему соседу — Владимиру Глебовичу Переяславскому, чье княжество подверглось нашествию половцев. Обо всем этом автор прямо говорит в своем произведении: О, стоиати Руской земли, помянувше пръвую годину и пръвыхъ князей! Того стара- го Владимира нельзе бе пригвоздити къ горамъ Киевскимъ, сего бо ныне сташа стязи Рюриковы, а друзии — Давидовы, нъ розино ся имъ хоботы пашутъ, копна поютъ. О, стонать Русской земле, помянувши преж нюю годину и прежних князей! Если случалась беда, то никакая сила не могла удержать старого Владимира в бездейст­ вии на горах Киевских — все как один выступали князья за землю Русскую. Ныне же князья сами себя «пригвоздили» к «горам Киевским» — встали стяги Рюриковы и Да­ выдовы, но не двинулись дальше «гор Киевских» («Если бы рать была у Киева, то бились бы, а иной рати искать не хотим»,— заявляет Давыд в летописи). Общий характер этого места не вызывает сомнений: Рюрик и Давыд не могут выступить «за обиду сего времени, за землю Русскую, за раны Игоревы» потому, что равнодействующая их сил равна нулю — порознь хоботы (полотнища) их знамен раз­ веваются. Детали же требуют уточнения. В частности — выражение «копиа поютъ». П. П. Вяземский предлагал исправить «копиа поютъ» («чтение ошибочное и вы­ ражение дикое») на «коня поютъ». И. Снегирев: «кони пьютъ на Дунай». Е. В. Барсов: «копия поятъ» («напоить копье — образ известный для изображения кровавого боя»), А. К. Ю гов считает «копье» воинским подразделением — «отряды, друж ины поют». По мнению Д. С. Лихачева, «копиа поютъ» — лирическое восклицание: «происходит война!», «идет бой!» Высказывалось также предположение, что фраза имеет в виду звук от вибрации копья при полете. Первое. Нельзя не обратить внимание на полное сходство форм «копиа поютъ» и «хоботы пашутъ», достигаемое за счет вынесения частицы ся (глагол — пашутся) в начало фразы: «нъ розино ся имъ хоботы пашутъ, копиа поютъ». Второе. Копья — поют. А хоботы?.. Пашутся — развеваются, взметаются, взлета­ ют и опускаются, то есть, сказали бы мы, пляшут. Третье. Хобот — язык, полотнище знамени. Копье — древко с острым наконеч­ ником. Сочетание хобота и копья — полотнища и древка — стяг, знамя. Когда хобо­ ты (полотнища знамен) пашутся — развеваются, пляшут,— копья (шесты знамен) не­ пременно «поют» — вибрация от раздуваемого ветром полотнища. Четвертое (художественная основа образа). Действия «петь» и «плясать», как правило, дополняют друг друга, совокупность их выражает необходимую полноту