Сибирские огни, 1978, № 12

116 СИМОНА ДЕ БОВУАР — Я понимаю,— ответила я. Возможно, он не лгал. Этим летом, возможно, он не решился. Пока он мог рассуждать хладнокровно, мысль о том, что он разобьет мне серд­ це, даже, может быть, казалась ему чудовищной. Но Ноэли не давала ему покоя. Возможно, она угрожала разрывом? И вот, в результате, он выбрасывает меня за борт. Я повторила: — Понимаю. Ноэли диктует тебе условия. Или ты уйдешь от меня, или она тебя бросает. Что ж. Тогда она настоящее ничтожество. Она могла бы позволить, чтобы в твоей жизни для меня осталось хоть кро­ шечное местечко. Он колебался: отрицать или признаться, что уступает Ноэли? Но я спровоцировала ответ: — Никогда бы не поверила, что ты поддашься на шантаж. — Никакой сделки, никакого шантажа. Просто мне необходимо хоть немного побыть одному, необходимо хоть немного покоя. Мне нужен соб­ ственный угол. Вот увидишь, наши отношения сразу станут лучше. Он выбрал версию, которая, как ему казалось, причинит мне меньше боли. Была ли в ней хоть доля правды? Этого я никогда не узнаю. Зато я знаю, что через год-два, когда я немного свыкнусь с этим, он будет жить вместе с Ноэли. А где буду я? В могиле? В доме сумасшедших? Все равно. Мне это все равно... И он, и Колетта, и Изабель — они наверняка состряпали это все вме­ сте и, может быть, даже уговорили Люсьенну прислать приглашение — настаивают, чтобы я поехала недели на две в Нью-Йорк. Мне будет не так тяжело, если он переедет в мое отсутствие,— объясняют мне. Дейст­ вительно, если только я увижу, как он вынимает вещи из шкафов, без ис­ терики не обойдется. Хорошо. Я уступлю еще раз. Возможно, Люсьенна поможет мне разобраться в себе, хотя это не имеет никакого значения теперь. • 15 марта. Нью-Йорк. Не могу убедить себя не ждать телеграммы Мориса: «Порвал с Ноэли» или просто: «Передумал. Остаюсь дома». Ра­ зумеется, она не приходит. А когда-то, приезжая в этот город, я так радовалась! И вот я слегГа. Морис с Колеттой проводили меня в аэропорт. Я была напичкана транк­ вилизаторами. По прибытии буду выдана Люсьенне, как багаж. Так же транспортируют калек и душевнобольных. Я спала, не думая ни о чем, и приземлилась, как в тумане. Какой элегантной стала Люсьенна! Выгля­ дит не как юная девушка, а как женщина, и очень уверенная в себе. (А ведь она терпеть не могла взрослых. Когда я говорила: «Признайся! что я права»,— она приходила в ярость. «Не права!») Она отвезла меня на машине в хорошенькую квартирку на 50-й улице, которую ей уступи­ ла на две недели подруга. Распаковывая чемодан, я все думала: «Застав­ лю ее все мне объяснить. Эуо будет не.так нестерпимо, как неизвест­ ность». » Она сказала: — Ты похудела. Тебе это очень идет. — Я была слишком толстая? — Немного. Теперь гораздо лучше. Ее манера говорить не спеша внушала мне робость. Все равно вече­ ром я постараюсь с ней поговорить. (Мы пили сухое вино в баре, где бы­ ло страшно шумно и страшно жарко.) Ты видела, как мы жили, сказала я.— Ты даже очень критиче­ ски относилась ко мне. Не бойся, я не обижусь. Постарайся объяснить почему отец разлюбил меня. Она улыбнулась с оттенком жалости: