Сибирские огни, 1978, № 12

СЛОМЛЕННАЯ 101 Вторник, 15 декабря. Вчера вечером я решила продолжить неприят­ ный разговор, затеянный после обеда. Но Морису нужно было порабо­ тать после ужина, а кончив, он хотел лечь. — Мы достаточно говорили сегодня. Все вьшсни ти. Мне завтра рано вставать. — В действительности — мы так ничего и не сказали. . Он спросил с покорным видом: — Что бы ты еще хотела от меня услышать? — Вот что! Есть одна вещь, которую мне все-таки хотелось бы знать: каким ты представляешь наше будущее? Он замолчал. Я таки приперла его к стене. — Я не хочу потерять тебя. И не хочу отказываться от Ноэли. А дальше не знаю. — И ее устраивает эта двойная жизнь? — Она вынуждена мириться с ней. — Да, как и я. Подумать только, ведь ты говорил мне в «Клубе 46», что ничего не изменилось между нами! — Я этого не говорил. — Мы танцевали, и ты сказал: ничего не изменилось! А я по­ верила! — Это ты сказала, Моника: главное, что ничто не изменилось между нами. Я не возразил, промолчал. В этот момент было невозможно вда­ ваться в суть вещей. Я не стала спорить. Какая разница? Важно т,о, что он не хочет отка­ зываться от Ноэли. И зная это, я не могу в это поверить. Внезапно я объявила ему, что решила не ехать в горы. Я много передумала и до­ вольна своим решением. Я так любила раньше бывать в горах с ним. Оказаться там снова при теперешних обстоятельствах было бы пыткой. Было бы невыносимо поехать с ним туда первой и вернуться повержен­ ной, изгнанной ради другой, уступить ей место. Не менее отвратительно было, бы поехать после Ноэли, зная, что.Морис жалеет о ней, сравнивает ее образ со мной, мою грусть с ее весельем. Я бы болезненно отмечала каждый его промах, а он лишь испытывал бы все большее желание изба­ виться от меня. — Побудь с ней десять дней, как ты обещал, и возвращайся,— ска­ зала я. Казалось, он был в замешательстве. — Но, Моника, я хочу взять тебя с собой. Мы провели на лыжах такие прекрасные дни! — Вот именно. — Ты отказываешься от лыж в этом году? — Ты знаешь, при нынешних обстоятельствах лыжные развлечения не так уж важны. Он уговаривал, настаивал, выглядел глубоко огорченным. Мы долго спорили. Я не уступала. Под конец вид у него был такой измученный: лицо осунулось, синева под глазами, и я отправила его спать. Он нырнул в сон, как в прибежище покоя. Среда, 16 декабря. Смотрю, как капли скользят по оконному стеклу, в которое только что стучал дождь. Они не падают вертикально. Кажет­ ся, микроскопические животные, побуждаемые какими-то таинственными причинами, скользят вправо, влево, проникая между другими, неподвиж­ ными капельками, останавливаются, снова движутся, как будто ищут чего-то. Мне как будто совсем нечего делать. Раньше у меня всегда были дела. Теперь вязать, хозяйничать, читать, слушать пластинки — все мне кажется ненужным. Любовь Мориса придавала значительность каждому