Сибирские огни, 1978, № 12

98 СИМОНА ДЕ БОВУАР внешне очень откровенен, но в глубине души — скрытный (это мой вы­ вод). У меня графолог находит много достоинств: уравновешенность, ве­ селый нрав, откровенность, живое участие по отношению к Другим. Он отмечает у меня также своего рода жадность в привязанностях, что мо­ жет тяготить окружающих. Это совпадает с упреком Мориса. Я знаю, такая склонность есть во мне, но я так энергично боролась с этим! Я та­ кие усилия делала, чтобы не стеснять свободу Колетты и Люсьенны, не надоедать им вопросами, уважать их тайны. А Морис! Как часто я не да­ вала воли своей заботливости, сдерживала свои порывы, старалась, во­ преки желанию, не заходить к нему в кабинет или не ласкать его взгля­ дом, когда он читал, сидя рядом со мной! Я хотела всегда быть рядом с ними и в то же время не подавлять своим присутствием — разве мне это не удавалось? Что до нее, то портрет, хотя и содержит больше противоречий, чем мой, и больше недостатков, мне представляется более лестным. Она тще­ славна, любит производить впечатление, но обладает тонкостью чувств, большой энергией, великодушием и очень живым умом. Я не претендую на необыкновенность, но Ноэли так поверхностна, что не может быть выше меня, даже по уму. Нужно будет сделать еще одну экспертизу. И уж во всяком случае, графология не принадлежит к точным наукам. Суббота, вечером. Диана сообщила мне йо телефону новость, кото­ рая может иметь решающее значение. Ноэли, кажется, была в связи с издателем Жаком Валеном. Сама г-жа Вален рассказала об этом подру­ ге Дианы: ей удалось перехватить письма. И она ненавидит Ноэли. Но как сделать, чтобы об этом узнал Морис? Он так уверен в любви Ноэли. Это сразу отрезвило бы его. Только он мне не поверит. Потребуются до­ казательства. В любом случае я не могу пойти к незнакомой г-же Вален и попросить у нее письма. Вален чрезвычайно богат. Если бы он согла­ сился развестись, она бы выбрала его, а не Мориса. Вот интриганка! Если бы я могла хотя бы уважать ее, я бы страдала меньше. (Я знаю. Другая женщина говорит о своей сопернице: если бы только я могла ее презирать, я бы меньше страдала. А раньше я думала: я слишком мало уважаю ее, чтобы страдать.) Воскресенье, 13 декабря. Я показала Изабели ответы графолога; видно было, что они ее не убедили — она не верит в графологию. «И все же эмоциональная жадность, на которую указывает анализ, в какой-то мере перекликается с упреками Мориса во время той ссоры»,— заме­ тила я. — Разумеется. Поскольку ты живешь, главным образом, для дру­ гих, ты в значительной мере живешь их жизнью,— сказала она.— Но любовь, дружба именно в этом и заключается — это своего рода симбиоз. — Но тому, кто отвергает этот симбиоз, я могла бы стать в тягость? — Можно стать в тягость людям, которые не дорожат тобой, в то время как ты ими дорожишь. Это вопрос ситуации, но не характера. Я попросила ее постараться и сказать мне, какой она меня видит, что она обо мне думает. Она улыбнулась: — Я не могу смотреть на тебя беспристрастно. Ты моя подруга, вот и все. « Она утверждала, что когда не замешаны никакие посторонние инте­ ресы, то тебе или приятно бывать с данным человеком или это неприят­ но. И больше никаких оценок тут не даешь. Ей со мной приятно — вот и все.