Сибирские огни, 1978, № 11

ТРЕОЗЕРЬЕ 7 как небо, и, как небо, прозрачна. Только на глубине легкая зеленоватость оттеняла ее. Я швырнул камень. Вода вздрогнула, отбросила на берег несколько легких волн и снова стала недвижимой. Я швырнул еще, еще... Озеро по­ веселело, заволновалось... Черные сваи, торчащие недалеко от берега,за- извивались в прозрачной, пронизанной утренним светом воде. Я разбудил озеро. И мне стало^весело. Я подпрыгнул на одной ноге, как мальчишка, оглянулся, чтобы поискать камень поувесистей, и неожиданно увидел Уляшу. Она стояла передо мной в какой-то не то робкой, не то чуткой напряженности, глаза ее были все так же широко раскрыты, полны солн­ ца и... неподвижны. — Здравствуй, Уляша! — Здравствуй,— сказала она и осторожно пошла к воде. Зайдя по щиколотку, онаг остановилась, поболтала ногами и, не оборачиваясь, спросила: — Ты еще будешь кидать? — Нет, не буду... Она неожиданно сдернула с себя платьице, да так быстро, что я не успел даже отвернуться. Ее худенькое, бледное тело в ослепительных лучах казалось прозрачным, сведенные плечики были похожи на кры­ лышки неоперившегося птенца. Отбросив платьице, она осторожно ста­ ла заходить в воду— шла, словно по канату, изгибаясь и взмахивая руками. — Ты не уходи,— дрожа, сказала она и поплыла — спокойно, уверен­ но, без лишних движений... — Ты хорошо плаваешь, Уляша! — крикнул я. — Ага,— ответила она, сплевывая попавшую в рот воду. Она уплывала от берега все дальше и дальше, но что-то странное было в ее поведении... Она совсем не ориентировалась в воде. Ее заноси­ ло вправо, к зарослям камыша. Я вдруг догадался обо всем. — Уляша! — крикнул я.— Ты не туда плывешь... Там камыш. Она быстро повернулась и поплыла к берегу. Но ее снова стало за­ носить вправо, на сваи. — Осторожней, Уляша!.. Сваи! — Где? — растерянно спросила она и перестала плыть. — Возьми чуть влево... Вот так... Плыви на мой голос. Берег был в двух шагах от нее. Я подал ей платье и отвернулся, чтоб не видеть ее наготы. Пока она одевалась за моей спиной, я стоял и раз­ мышлял. Сколько ей лет? Тринадцать-четырнадцать? Слепа. Болезнь, ве­ роятно... А может, родилась такой? Живет с бабкой. Наверно, нет больше никого? А может, и есть... Тогда почему ее не заберут отсюда? — Уляша,— позвал я ее. Она подошла. Я взял ее за руку, заглянул в глаза. Они были неподвижны, как мертвые, но — красивые: серые, с го­ лубоватым окоемом... Такие глаза всегда восхищают, но сейчас они за­ ставили меня содрогнуться. — Ты давно?..— я хотел спросить, давно ли она не видит, но не смог, видя перед собой ее большие, невидящие, но, как мне казалось, понима­ ющие глаза. Я спросил совсем другое:— Давно живешь с бабушкой? — А все время... Баба у меня хорошая! Жалеет меня... — А мама у тебя есть? — Мамы нету...— она поджала губы и опустила голову. Я попытался было состроить на своем лице нечто вроде ободряющей улыбки, но тут же спохватился — она ведь не увидит ее — и сказал: — А плаваешь ты хорошо. Уляша улыбнулась, пригладила ладошками свои мокрые, растрепав­ шиеся волосы и сказала: — Этб меня Узнай научил. — Кто?