Сибирские огни, 1978, № 11

70 ЛЕВ КНЯЗЕВ свистел паровоз, и вдруг ясное предчувствие неминуемой беды заставило Алексея схватить за руку и остановить приятеля. Потом, спустя несколько лет, снова и снова вспоминая этот момент, Алексей все яснее понимал, что крикни они тогда — и человек не сделал бы того, что он явно собирался сделать. Разве трудно было крикнуть? Но Алексей ждал, что товарищ крикнет, тот был старше его. А товарищ промолчал, верно, надеялся на него. Что удержало их — робость, равно­ душие или... страшно сказать, может быть, это было и любопытство? Та­ кое же, как у мальчишек, следивших за морем с дота? И вот они увидели, как человек странно попятился от приближавше­ гося поезда, сел рядом с рельсами и наклонил голову навстречу колесу. Оглушительно засвистел паровоз. Зигзагом передернулось большое те­ л о— и все кончилось. Пройдя по инерции еще метров двести, поезд оста­ новился. Из вагонов высыпали пассажиры. Длинное тело лежало вдоль рельсов, затылок и часть головы с подбородком были на месте, а лицо лежало отдельно, словно серая маска, и один сохранившийся глаз смот­ рел на Алексея тем же мертвым взглядом; казалось, он спрашивал: «Что же ты, брат, не остановил меня?» Тогда было просто жутко — совестно стало гораздо позже... Не раз и не два потом повторялись ситуации, когда требовалось быстро и решительно вмешаться,— но он медлил— и если дру­ гие были как он, свершалось то, чего не должно быть, а он мучился уп­ реками совести и вновь давал себе обещания перебороть необъяснимую инерцию, душевную ^ень, а иногда и элементарную трусость. Обострен­ ная чувствительность и постоянное чувство вины — не они ли стали пер­ выми причинами развития его болезни? Не скоро пришло время, когда он в какой-то мере воспитал в себе постоянную готовность к действию. А как было бы хорошо усвоить с раннего детства: «Вмешайся первым, не жди другого!» — Дядя, дядя! — окликнул его мальчишеский голос. Мальчик, с ко‘- торым он греб, догонял его по лестнице. Рядом с ним, с трудом запрыги­ вая на ступеньки короткими ножками, поспевала Муха. Мальчишка тоже вымок, пока они гребли, по всему было видно, что и он устал, бедняга. И Алексея Федоровича вдруг поразила мысль, что он ни разу не вспом­ нил о своем напарнике. Всячески смаковал свои переживания, а о том, кто все это время был вместе с ним, плечом к плечу, об этом чумазом мальчишке с льняными волосами, он даже и не подумал! Откуда ты, сы­ нок, такой ясноглазый и веселый? — Дядя, у вас мазут сзади на штанах,— выговорил мальчишка, чу­ точку задыхаясь от бега.— Хотите, я бензину принесу? У меня батя шофер. Только теперь Алексей Федорович узнал его. Это был тот самый мальчишка, с дота. Он узнал эти светло-серые и совсем не холодные гла­ за с черными точками зрачков. — Так это ты за мной бежал, малыш? — спросил Алексей Федоро­ вич изумленно и положил руку на плечо мальчишке, ощутив его тонкие косточки. «Господи, какой ты хороший пацан, какой ты чудесный»,— хо­ тел сказать он, но не сказал, а только улыбнулся. — Я бежал, дядя! — сказал мальчик.— Так принести вам бензин? — Принеси, принеси, мальчик, если не трудно,— проговорил Алек­ сей Федорович дрогнувшим голосом. В груди у него отпустило, потепле­ ло. Он облокотился о парапет и, широко улыбаясь, смотрел, как маль­ чишка бежит к деревянному дому, а за ним рыжим лохматым шариком торопится Муха. ♦