Сибирские огни, 1978, № 11

ПЕРВЫЙ ШАГ 6 9 Молодая дара была на том же месте. Он лежал лицом вниз, подло­ жив под лоб большие сильные руки, она кормила ребенка, прикрывая грудь платочком. Глаза ее покраснели. — Успокойтесь, все обошлось,— сказал Алексей Федорович. Ее лицо вдруг судорожно исказилось, на мгновение став похожим на лицо тонущей Маринки. Сдавленное рыданье вырвалось из груди, она уронила голову, вздрагивая костлявыми плечами. Парень сел и, зло по­ косившись на Алексея Федоровича, обнял ее: — Ну, кончай, Наташка, все же в порядке... . — Нет! Нет! — почти крикнула она. Алексей Федорович медленно поднимался по ступенькам. «Да, де­ вочка, пора бы и тебя спасать,— подумал он с горечью о молодой маме.— Наверное, чуть больше года прошло, как из всех ты предпочла этого маль­ чика. И было много счастья, и обручальные кольца, и машина с куклой на капоте, хлопали пробки, а друзья кричали «Горько». А теперь? Кто знает, как теперь сделать вас счастливыми? И кто поможет вам?». Боль в груди не проходила, видно, до инфаркта, и в самом деле, ос­ тавалось немного. Лет шесть назад он впервые почувствовал неладноев сердце и обратился к врачам. Пришлось пройти все круги ада с очередя­ ми, анализами и обслушиваниями, пока, наконец, молодой терапевт с ус­ военными уже фамильярными интонациями сказал ему: — Ну, что, молодой человек. Ничего страшного у вас не нахожу. Обычные возрастные изменения. Не налегайте на спиртное, немедленно бросьте куфить... — Давно бросил... — Тем более, не вздумайте начать. Нисколько не смутившись, врач выдал еще с десяток поучений, ко­ торые Алексей Федорович давно усвоил из популярных брошюрок, во множестве появляющихся в последнее время на прилавках. С тех пор боли повторялись все чаще, но он больше не обращался к терапевтам. Если суждено быть катастрофе, она случится. И тем скорее, чем чаще он станет навещать поликлиники. У его деда и бабушки, на­ сколько он знал, никакие «возрастные изменения» не тронули сердца, умерли они в глубокой старости, хотя волнений за жизнь им хватало. Его отец и мать, бывшие крестьяне-бедняки, закончили после революции раб­ фак, поженились в институте и в год окончания его имели уже троих де­ тей, но и они встретили старость'без стенокардии, хотя пережили и вой­ ны, и голодовки. Не в возрасте и режиме дело. А в чем — этого, скорее всего, не знают ни Амосов, ни сам Кристиан Барнард, ни, тем более, тот парень со стетоскопом, осматривавший его. Сам он единственной причиной болезни считал Свою неизвестно от кого наследованную излишнюю чувствительность. Вот и сейчас, казалось ему, гнетет его не усталость от проделанной работы, а то, как отнеслось большинство людей к происшествию. И те мальчишки на доте: И моло­ дой муж. И толпа, только и ждавшая, чтобы кто-то сделал первый шаг. Но почему один бросается на помощь, а другой нет? Почему один знает великое слово «вмешаться», а другой помнит только про «не суй свой нос»? Вмешаться! — вот в чем истина, подумал он, медленно поднимаясь по бесконечным ступеням трапа. Сама жизнь преподала ему эту простую истину. В пятнадцать лет он впервые Наблюдал, как. погиб человек. Именно наблюдал. Алексей с при­ ятелем шел по железной дороге. Навстречу им по шпалам медленно дви­ гался большой, запорошенный угольной пылью человек. Он волочил но­ ги, запинался. Они разминулись с человеком — и Алексей на мгновение встретился с отсутствующим, мертвым взглядом. Будто сама смерть, уже овладевшая человеком, посмотрела из его глазниц на Алексея. Сзади за-