Сибирские огни, 1978, № 11

ТАКСОПАРК 35 устроил темноту во всем доме. Люди бегали по этажам и кричали: «Что случилось? Почему нет света?» А он стоял за дверью и боялся слезть. Говорит, что не чувствует табуретки. Представляешь? Не чувствует та­ буретки. С ума сойти... На второе у бабушки была сегодня утка, по-особому запеченная в каком-то белом соусе. Коричневая хрустящая кожица лопнула, обнажая нежно-розовое мясо в испарине сока. Валера понюхал утку и зажмурил рыжие ресницы. —- Бабушка! — крикнул он.— У тебя есть тайна. Нельзя же так про­ сто, в будний день, приготовить такой обед. Ведь я заскочил сюда слу­ чайно,— он всадил в утку тяжелую серебряную вилку, выпуская пряный чесночный сок,— Какая у тебя тайна, бабушка? — Какая там тайна! Деду стукнуло семьдесят восемь. Валера замер. Ведь все-все забыли: и мама, и тетки... — Конечно,— продолжала бабушка слегка дрогнувшим голосом,— когда человек так долго живет, кажется, что бн живет сам по себе, переваливаясь как бы из одного возраста в другой, без особых по­ рогов... — Извини, бабушка, мне стыдно,— виновато проговорил Валера. — Тебе-то что. Я чуть было не забыла,— лукаво улыбнулась бабуш­ ка.— Слышу утром он кряхтит, ворчит что-то. У шкафа возится, где справки всякие, квитанции лежат. Спрашиваю: что, дед, не спится? От­ вечает— знаешь, мать, мне вроде сегодня семьдесят восемь стукнуло. Сам себе не поверил — паспорт смотрю — верно. И тоже смеется, без всякой обиды. — Умный у нас дед,— Валера проглотил откуда-то вдруг взявший­ ся в горле ком. — Умный дед,— счастливо кивнула бабушка... Щетки легко раздвигали снежную жижу, сохраняя мутноватый, ограниченный дугой кусок стекла, сквозь который проглядывала унылая слякотная улица. Их ритмичное постукивание, успокаивало... Визит к ба­ бушке печальным укором растревожил душу Валеры. На какое-то мгно­ вение он перестал быть молодым человеком, сравнительно бездумно переживающим жизненные неурядицы, в нем вдруг проявилось фило­ софическое отношение к тем началам, которые человек ощущает в зре­ лом возрасте или уже не ощущает никогда: он и старики, и мать, и все, близкие ему люди — это одно целое. Только у каждого свое лицо, свои руки, свой голос. Но если чья-то боль, то эго общая боль. И чья-то ра­ дость— общая радость... Он вспомнил бабушкин голос, тихий, ласковый, когда она протянула на прощанье сверток с пирожками... «Поменять бы нам квартиры, съехаться жить вместе. Сколько той жизни осталось у нас, а видимся так редко»... Валера твердо решил поговорить со своими! И действовать. А еще он решил купить подарок, например, костяные красивые шашки, и привезти деду, сегодня же купит и завезет. Валера представил, как растрогается дед — маленький, с узкой профессорской бородкой, и опять на душе стало печально и тепло... До срока исполнения заказа было еще достаточно времени, можно и поработать в городе. Валера подрулил к первой попавшейся стоянке и пристроился в хвост какого-то таксомотора. Водитель, втянув голову в высоко подня­ тые плечи и сунув руки в карманы брюк, осматривал свою машину. За­ тем подошел к Валеркиному таксомотору и постучал в стекло; — Мастер, закурить есть? Валера, достал пачку и ловко выбил из нее сигарету. 3 *