Сибирские огни, 1978, № 11

ТАКСОПАРК 25 — Так-так... Ну, а ночное безделье вас устраивает, да? А вереница таксомоторов на улице перед парком, ночующих где попало, вас устраи­ вает? Таксист засмеялся и с изумлением посмотрел на Тарутина. — Да гори они огнем в ясный день! Чтобы я еще об этом думал... — И чтобы машину в ремонт загнать, платить каждому, вас тоже устраивает,— продолжал Тарутин. — Ха-ха! В вашем парке другие порядки? Слышь, Женька! — кре­ пыш чуть ли не валился с ног от смеха.— Xa-xa! С луны свалился хозяин! — За дураков нас принимает,—- подхохатывал второй таксист. — А мы положили на них! Верно, Женька?.. У нас свои игры, ди­ ректор... Крепыш не договорил: Тарутин надвинул кепи ему на цос, одной ру­ кой прижал локти к туловищу, второй распахнул дверь таксомотора. Приподнял и впихнул на сиденье... Это произошло неожиданно и стреми­ тельно. Крепыш сорвал с головы кепи, ошалело глядя на Тарутина. Он не мог еще сообразить, что произошло... Второй таксист прыжком отскочил к своей машине. Плюхнулся на сиденье и захлопнул дверь. Тарутин усмехнулся, поправил задранный рукав пальто и повернул­ ся спиной к крепышу... И еще он подумал, что все ему надоело: и этот город, и эта работа, и эти люди... Свернув на улицу, где разместилось управление, он неожиданно уви­ дел длинную трубу котельной. Добротной белой кирпичной кладки. Это поразило Тарутина — сколько раз он проходил здесь и проезжал. Хотя бы вчера. А трубы этой, нелепо высокой, не замечал. Не могли же построить ее за ночь, наваждение и только. Он мог поклясться: раньше этой трубы не было. Или он смотрел на нее и не видел? Тарутин сделал шаг в сторо­ ну. Нет, труба была видна и отсюда. Точно гвоздь в плоском пустом лис­ те фанеры... Но он, кажется, догадывается, в чем дело — дым! Широкая серая лента дыма оповещала о наступлении зимнего отопительного сезо­ на, привлекая внимание... В памяти вдруг возник образ Вохты, с его ши­ роким лицом, спрятанным за толстыми линзами бинокуляров. Возможно, и была какая-то неясная ассоциативная связь между громоздкой трубой и начальником пятой колонны. Или он просто часто думал о Вохте... Их отношения оказались гораздо запутанней, чем можно было предполо­ жить. Одно Тарутину ясно — не так все просто с Вохтой. Это не стяжа­ тельница Муртазиха. И, странное дело, если быть сейчас до конца чест­ ным, он испытывал еще и непонятную досаду на то, что Вохта стал казаться ему не совсем таким, каким поначалу он себе его представил —- обычным делягой, комбинатором. Хоть и чувствовал Тарутин, что все тут не так просто. Поэтому и воздерживался принимать решения в отноше­ нии Вохты, несмотря на нетерпение Кораблевой и разные слухи. Чувст­ вовал! И все равно досада не покидала его после объяснения в теплом подъезде многоэтажного дома... Вохта, безусловно, ловчил. Но что ле­ жит в основе его поведения? Какая корысть во всех его делах для него самого? Корысти нет, есть мировоззрение. Это точно! И, чтобы не разру­ шить систему, соответствующую его мировоззрению, Вохта поддержива­ ет ее всем арсеналом средств, в силу которых он свято верил. Конфор­ мист в самом ярком своем проявлении... Но почему честный Сучков ра­ ботает хуже Вохты? Или горлодер Садовников. Куда им всем до Вохты? Он нащупал ту самую границу, где в глазах определенной части водите­ лей нечестность оборачивается благородством, а корысть добродетелью... Но все это ложь! Ложь! Игра в поддавки... Если разум мирится с мыс­ лью, что в основе добродетели лежит вероломство — тогда зачем мы жи-