Сибирские огни, 1978, № 11

ЕГО ГЛАВНАЯ КНИГА 145 к неожиданным находкам. Так, удалось иными глазами взглянуть на судьбу шушен­ ского учителя Стародубцева. В своей оцен­ ке учителя авторы многих книг и фильмов опирались на строки воспоминаний Н. К. Крупской: «Учитель тянул к местной аристократии: попу, паре лавочников. Ду­ лись они в карты и выпивали. К общест­ венным вопросам интереса у учителя не было». Вот и возник образ заросшего, ’опустившегося, вечно полупьяного челове­ ка. И вдруг — новые факты: не таким был учитель Стародубцев! В 1907 году он был арестован по доносу попа за распростра­ нение «зловредных книжек» и выслан даль­ ше, в Восточную Сибирь; после Октябрь­ ской революции активно участвовал в ста­ новлении Советской власти. В 1924 году минусинская газета «Знамя труда» посвя­ тила его памяти некролог... Перед писате­ лем встал вопрос — может быть, отмах­ нуться от новых фактов, «не заметить» их: пишу, мол, художественное произведение, а не научное исследование?.. А может быть, не права Надежда Константиновна, ошиблась? Нет, писатель верен своему принципу и берет для изучения «всю сово­ купность относящихся к рассматриваемому вопросу фактов». Он приходит к выводу, что под воздействием знакомства с Влади­ миром Ильичем, под влиянием знакомств с другими политическими ссыльными в че­ ловеке проснулось ясное сознание своего места и цели в жизни, что пьянство и кар­ ты остались лишь временным эпизодом в его судьбе. И в данном случае принцип ис­ пользования «всех фактов без единого ис­ ключения» оправдал себя. Теперь мы подошли к одному из узло­ вых вопросов — к образу Владимира Ильи­ ча. Коптелов должен был определить мес­ то и значение Владимира Ульянова в тот период, когда его называли политическим ссыльным, а в революционных кругах — Николаем Петровичем, Волжанином, Тули­ ным, Ильиным... Оппоненты Коптелова, ко­ торых он называет не иначе как «унылыми оппонентами», твердили: «Не забывайте, Владимир Ильич был тогда молодым. Его еще не знали — Лениным он стал позд­ нее». Перед писателем встала сложнейшая за­ дача. Вспоминается — при работе над доку­ ментальным произведением Н. Г. Черны­ шевский советовал: «Выберите связное и правдоподобное событие и расскажите его так, как оно было на самом деле: если ваш выбор будет недурен..., то ваша не переде­ ланная из действительности повесть будет лучше всякой переделанной «по требова­ ниям искусства», т. е. обыкновенно — по требованиям литературной эффективности. Но в чем же тогда выкажется ваше «твор­ чество»?— в том, что вы сумеете отделить нужное от ненужного, принадлежащее к сущности событие от постороннего». А в самом деле, почему бы так и не поступить Коптелову — не мудрствуя лукаво, начать описание событий и фактов, которых у не- 10 Сибирские огни №11 го с избытком, шаг за шагом раскрывать дни и годы пребывания Ильича в шушен­ ском. Но как оыть с отбором, чем, спра­ шивается, руководствоваться в определе­ нии «нужного», «принадлежащего к сущнос­ ти», от «ненужного» и «постороннего»? Не знаю, так или не так рассуждал Коп- ' телов, но уверен, что на помощь ему при­ шел сам .Ленин. А Владимир Ильич учил: «Смотреть на каждый вопрос с точки зре­ ния того, как известное явление в истории возникло, какие главные этапы в своем раз­ витии это явление породило, чем данная вещь стала теперь»1. Очевидно, этим мудрым советом и руко­ водствовался Коптелов, когда принял свое решение: для того, чтобы понять роль и значение Ильича периода шушенской ссылки, необходимо начать повествование не с приезда Владимира Ульянова в «Шу­ шу», а гораздо раньше — с Петербурга, с «Союза борьбы». Так родился роман «Большой зачин», который со всей очевид­ ностью ответил на вопрос,— «как извест­ ное явление в истории возникло». У чита­ телей не появлялось и тени сомнений, по­ чему уже тогда «Старика» знали как выда­ ющегося марксиста. Коптелов доказал это художественным произведением. Хотя мог бы доказать и с помощью многочисленных высказываний видных революционных дея­ телей той поры. Так, М. А. Сильвин писал своей невесте, что именно Ульянову «мно­ го обязан в своем духовном развитии». Г. М. Кржижановский об этом же петер­ бургском периоде писал: «В лице 23-лет­ него Владимира Ильича мы имеем перед собой учителя — и законченного масте­ ра...» Г. В. Плеханов после первой встречи в 1895 году сообщал петербургским соци­ ал-демократам, что ему «еще не случа­ лось встречаться с таким выдающимся представителем революционной молодежи, как В. И. Ульянов». Так что свидетельств интеллектуальной зрелости молодого вождя вполне достаточно. И глубоко права была Анна Ильинична, когда говорила, что «Вла­ димир Ильич пошел в ссылку вождем, признанным многими». Вот почему после написания «Большого зачина» Коптелов с полным основанием мог отстаивать свою мысль, что Шушен­ ское в период пребывания там Владимира Ильича «было центром революционной марксистской мысли». С этим убеждением и приступил Афанасий Лазаревич к созда­ нию романа «Возгорится пламя». Но, за­ кончив его, вдруг ощутил, что значение шушенского периода в жизни Ильича и всего революционного движения не будет полностью раскрыто, если не будут даны ответы на вопросы— «какие главные этапы в своем развитии это явление породило». Так возник замысел (может быть, неожи­ данный даже для самого писателя) треть­ его романа — «Точка опоры». В итоге, задуманная первоначально не­ большая повесть о трехлетней деятельно­ сти Ленина в сибирской ссылке переросла 1 В. К. Ленин. Поли. собр. соч., т. 39, с. 67.