Сибирские огни, 1978, № 11

144 Л. БАЛАНДИН позицию народничества «глумлением над идеями рабочего движения, западноевро­ пейского и нашего русского», то на лице доктора возникает болезненная гримаса, и его реплика: «Ну, зачем такие Слова?» — устанавливает вновь «водораздел» между позициями сторон. Как опытный диалектик, Владимир Ильич переводит спор в русло доказательства с фактами в руках. На станции Чулымской Ильич и Крутовский обнаруживают крас­ ные головки голландского сыра производ­ ства местного сыроваренного завода. В Ба- рабинске они покупают заводское сливоч­ ное масло. Этого достаточно, чтобы на конкретных примерах, неопровержимыми доводами Владимир Ильич разбил точку зрения оппонента: «Капитализм, вопреки вашему желанию, проник и в сибирскую де­ ревню. Появился предприниматель. А ведь дороге-то всего год!..» Так безупречная логика исследователя, помноженная на фантазию художника, плюс всестороннее знание предмета опи­ сания, «предполагаемых обстоятельств», безошибочно приводят писателя к успеху. • Коптелов постоянно следует и ленин­ скому требованию «безусловной, щепе­ тильной, точной правды; факты, десятки раз проверенные; сведения точные, цита­ ты и цифры правильные» (из воспомина­ ний В. Д. Бонч-Бруевича). , Он пишет: «В особенности дорога прав­ да, когда речь идет об Ильиче. Если все милые сердцу ленинские места люди хо­ тят видеть такими, какими были при нем, то и в книгах ищут достоверность». И да­ лее с полным основанием утверждает: «Я не испытывал надобности в вымышленных пер­ сонажах. Все, даже третьестепенные дейст­ вующие лица моих романов носят подлин­ ные имена, за исключением обращавшегося к Ильичу рабочего золотых приисков да кочегара Окуловской мельницы, фамилии которых не сохранились». И это при густой «заселенности» коптеповских романов! Известно, что спутником Ильича на охоте чаще всего оказывался бедный крестьянин по имени Сосипатыч. Где стояла его изба? Как его звали? Какая у чего была фами­ лия? Все важно знать художнику, избрав­ шему для себя девизом правду. Оказыва­ ется, каждый исследователь величал этого крестьянина по-своему: один — Осипаты- чем, другой — Осиповичем, третий — Оси- патровичем. Сельчане же звали его Соси- патычем «Историки приняли это за прозви­ ще, хотя и не могли объяснить его происхождение»,— замечает Коптелов и на­ стойчиво ищет, и не успокаивается до тех пор, пока не находит запись в церковной метрической книге — отец Сосипатыча но­ сил имя Сосипатра. Так шаг за шагом писатель раскрывал правду истории. Для него не существует мелочей, маловажных деталей. Как расска­ зать об участниках тайного совещания, об отважных 17-ти ссыльных социал-демокра­ тах, заявивших решительный протест про­ тив «экономизма»? История не сохра­ нила никаких подробностей, даже имена известны не все. Кто таДая жена Ванеева? Откуда родом? И как ее звали? Все требо­ вало уточнения. Коптелов не позволяет се­ бе ни слова неправды, когда пишет о лю­ дях и обстановке, окружавших Ильича. Ка­ кой была его библиотека в Шушенском? Сколько потребовалось ящиков, чтобы ее упаковать, и сколько весил каждый ящик! Какова судьба знаменитой лампы под зе­ леным абажуром, которую привезла в по­ дарок Ильичу Надежда Константиновна? Ольга Борисовна Лепешинская, член пар­ тии с 1898 года, участница многих событий, описанных на страницах романа, познако­ мившись с «Большим зачином», писала, что в романе Коптелова «масса художествен­ ных (и в то же время художественно прав­ дивых) деталей, которые говорят об ог­ ромном собранном, изученном и творче­ ски отработанном материале. Это поистине подвиг... создание эпопеи, где в художест­ венных формах дан исторически правди­ вый образ Ильича и так колоритно переда­ ны обстановка и дух той эпохи, в которой проходило становление нашей партии». Трогательными словами напутствовала Оль­ га Борисовна автора на дальнейший путь: «Я думаю, что Вы не обидитесь, если я, 92-летний современник и участник описы­ ваемых Вами событий, обниму Вашу голо­ ву, крепко поцелую Вас и скажу: «Дорогой Афанасий Лазаревич! Спасибо тебе за то, что ты сделал для советских людей, и бла­ гословляю тебя на дальнейший твой благо­ родный труд!» •И, наконец, еще один принцип, которому следовал писатель: соблюдение ленинского требования — брать для исследования не отдельные факты, а всю совокупность от­ носящихся к рассматриваемому вопросу - фактов, без единого исключения. • Воспоминания близких к Владимиру Ильи­ чу людей убедительно рисовали картину похорон А. А. Ванеева. Погибшего в ссыл­ ке от чахотки революционера хоронили «без попов, без свечей и без ладана». Та­ ким было общее убеждение. Но Коптелов устанавливает, что Ванеев был похоронен на кладбище, а без попа там хоронить не разрешалось. Где же истина? И -писатель продолжает поиск. Вскоре находится свидетельство М. А. Сильвина, который вспоминал сердитый выговор, сде­ ланный ему Владимиром Ильичем за то, что он пригласил на похороны Ванеева по­ па. Значит, поп все же был? Но как быть с другими воспоминаниями? Кому же верить? Выход подсказала одна старая женщина, отец которой был священником. Она объ­ яснила, что священник мог в квартире по­ койного посыпать гроб щепоткой земли. Это называлось «предать земле». Вот так, очевидно, и получилось — с попом и без попа. Коптелов так и написал эту сцену. В дальнейшем, с помощью метрической книги Ермаковской церкви удалось устано- вить подлинные имена церковников, совер­ шивших обряд, и Афанасию Лазаревичу осталось только на место вымышленных поставить подлинные имена. Принцип изучения фактов в их совокуп­ ности не раз выручал писателя, приводил