Сибирские огни, 1978, № 11

УТОЧНЕНИЯ К АНКЕТЕ 133 Стены этого зала священны. На протяже­ нии полуторавековой своей истории они были свидетелями выступлений самых вы­ дающихся музыкантов мира. И не мне од­ ному в тот памятный день казалось, что строгие лики самых прославленных компо­ зиторов смотрят на нас со стен насторо­ женно и осуждающе. Вечером от сильного волнения даже мел­ кие отклонения от замысла Второй симфо­ нии Брамса представлялись нам гипертро­ фированно разросшимися, и мы не могли достаточно объективно судить о своем ис­ полнении. После концерта за кулисы при­ ходили известные музыканты и поздравля­ ли нас с успехом, но... в зале сидело строгое жюри и подсчитывало баллы. Только вернувшись домой, в Новоси­ бирск, мы узнали, что стали лауреатами первой премии. На этой фотографии Михаил Турич — нынешний концертмейстер оркестра — еще сидит за шестым пультом. Через два года он был признан всеми оркестрантами наи­ более достойным и способным заменить рано умершего талантливого скрипача Ефима Шустина, пятнадцать лет бывшего концертмейстером нашего оркестра. И хо­ тя окончательное решение выносил худо­ жественный совет, было ясно, что никакое другое имя названо не будет. В Михаиле Турине счастливо сочетаются три важных качества, необходимых для концертмейсте­ ра оркестра: талантливый музыкант-испол­ нитель, педагог, лидер. А вот фотографии концертного сезона 1969-70 годов. Две недели мы провели на фестивале в Болгарии. Наши выступления проходили с таким успехом, которого мы никак не ожидали. «Новосибирский оркестр произвел здесь настоящую сенсацию»,— писала газета «Дунавска правда». После первого фестивального концерта, когда девять раз вызывали нашего главно­ го дирижера Арнольда Михайловича Каца и когда, наконец, он увел оркестр со сце­ ны, за кулисами стояла такая невообрази­ мая радость, что все бросились целовать Ефима Наумовича Шустина — от него во многом зависел наш общий успех, а кро­ ме того, он прекрасно сыграл соло в «Симфонических танцах» Рахманинова. Мы вдруг остро почувствовали, что язык музыки для всех один и нет ему границ и пределов, что наше искусство нужно не только у нас дома, но и здесь, в Болгарии. Потом среди ночи, в погребке, где нас потчевали болгарские музыканты и малень­ кий национальный ансамбль с цимбалами играл «Жаворонка» Динику, темперамент­ ный Георгий Бадьян, не усидев, попросил у скрипача ансамбля его инструмент и начал встраиваться в игру остальных музыкантов. Неожиданно появился наш, первый трубач Виталий Горохов и, очень остроумно варь­ ируя известную мелодию «Жаворонка», начал шутки ради взвинчивать темп (слава богу, технических возможностей ему не за­ нимать!). Трубач-болгарин опустил трубу и с восхищенной улыбкой наблюдал за Го­ роховым. Разгоряченное лицо Бадьяна, уже порядком уставшего, начало покрываться испариной, но держался он стойко. Контрв- басист-болгарин взвизгнул от удовольствия и, крутнув свой контрабас, смешно стал хо­ дить вокруг него, играя и притоптывая. Гул голосов затих, все с интересом наблюдали за происходящим не маленькой эстраде. Перекрывая лихого «Жаворонка», по-дири- жерски громко высказался Арнольд Ми­ хайлович: — Ну, нас еще лет на двадцать хватит! И еще фотографии. Старый пароход, который, рискуя хлеб­ нуть горько-соленой тихоокеанской волны (в тот день сильно штормило), переправлял наш оркестр, гастролировавший по Дальне­ му Востоку, из Советской Гавани на Саха­ лин. Оркестрантов, знакомых лишь с волна­ ми Амура и Дуная в основном по извест­ ным вальсам, изрядно укачало. И Азлько тепло сахалинских любителей музыки вер­ нуло нас к нормальной жизни. Обнаружилась фотография самых первых дней существования оркестра, когда о кон­ цертных фраках музыканты только мечтали. Самое первое выступление оркестра! Оно открылось Десятой симфонией Шостакови­ ча, ставшей для оркестра символической. Современность — это слово, пожалуй, наиболее емко определяет смысл постоян­ ных поисков и достижений коллектива. Это не значит, что оркестр ограничивает свое творчество рамками симфонических произ­ ведений XX века. Прежде всего он пытает­ ся по-новому, с точки зрения сегодняшне­ го дня, взглянуть на всю музыкальную куль­ туру в целом, найти, увидеть в ней то, что близко и понятно нашим современникам. В этом смысле наиболее интересным стало исполнение Тридцать пятой симфонии Мо­ царта, Третьей и Девятой Бетховена, Пер­ вой и Второй симфоний Брамса, Пятой и Шестой Чайковского, «Симфонических тан­ цев» Рахманинова, «Петрушки» и «Весны священной» Стравинского, «Концерта для оркестра» Бартока, симфонии «Художник Матис» Хиндемита и, безусловно, Десятой и Пятнадцатой симфоний Шостаковича. Мне очень приятно перечислять эти произведе­ ния, потому что за каждым из них стоят радостные дни познания мира, познания прекрасного. Оркестр с большим интересом и внима­ нием относится ко всему новому, что вы­ ходит из-под пера сибирских композиторов. И хотя реакция на эти произведения у раз­ личных музыкантов неоднозначна, в ант­ рактах подчас раздаются перченые остро­ ты в адрес не только молодых композито­ ров, наших бывших однокашников по консерватории, Но и известных сибирских композиторов, ведь у нас с ними часто сталкиваются сугубо цеховые, профессио­ нальные интересы. Во время репетиций 4-й симфонии Му- рова инспектор собирал нас после антрак­ та не звонком, как принято, или хлопаньем в ладоши, а изображая на скрипке сирену милицейской машины, которая была запи­ сана на магнитофонную ленту и использо­ валась в финале симфонии. Во второй редакции этой симфонии, которую мы с успехом играли в Москве и записали на пластинку, композитор убрал этот кусок, и думаю, что не а связи с шутками нашего