Сибирские огни, 1978, № 10

96 И. ШТЕМЛЕР лое, за оклад хороший. Мало ли: скажут вдруг, да не то... А мне что? Ру­ лило я, шоферило. Человек вольный. Сколько мне надо заработаю, сам себе хозяин... Глаза Сергачева вновь лукаво заблестели. Беседа его стала забав­ лять. Тарутин уже жалел, что затеял разговор. Кто для этого прожженного таксиста Тарутин? Очередной директор. Настроит карточных домиков и в сторону скакнет. Сколько директоров повидал на своем веку таксист? В то же время честолюбие томило сейчас душу. Тарутину хотелось убе­ дить этого циника в модном сером костюме, что он вовсе не из тех, кого так зло помянул Сергачев горячим голосом. Поведать ему свои планы: продуманные, глубокие, серьезные. Рассчитанные на долгое время. Осно­ ванные на точных расчетах, которыми занимаются сотрудники отдела, где работает Виктория Сурикова или просто — Вика... Что Муртазиха — не полумера, а важный этап в начинании Тарутина. И отказ от новых таксомоторов — вопрос принципиальный... Нет, нет! С какой стати он должен оправдываться перед этим самовлюбленным таксистом? Да пусть он катится ко всем чертям! Рулило, наглец, заряжала! Ведь он сейчас насмехается над ним, этот «мастер»! Выгнать надо его из кабине­ та, в три шеи! Зачем он вообще пригласил сюда этого благополучного, самовлюбленного циника? Что он хотел выяснить? Они разные люди. Про-ти-воположные... — Все, Сергачев. Вы — свободны,— произнес Тарутин, листая на столе какие-то бумаги. Сергачев до хруста развернул назад плечи, выпрямился. Он тоже был недоволен собой. Предвкушал забавный спектакль, игру, а не сло­ жилось. Вероятно, он и впрямь сейчас выглядел наглецом... Хлебозавод находился у Южного вокзала. Высокая стена, изрытая мелкими оконцами-бойницами, скорее напоминала паровозное депо, чем пекарню. На просторном дворе стояло под погрузкой несколько фургонов, раз­ малеванных молодцами из артели «Худпром». Розовые бублики и корич­ невые крендели сыпались из кулька, что держал под мышкой красноще­ кий малый в белом поварском колпаке... По деревянному помосту ходи­ ли тетки в халатах с пачками накладных в руках и покрикивали на топ­ тавшихся у машин шоферов. Те незлобиво отругивались в ожидании конца погрузки. Яши Костенецкого среди шоферов не было. Сергачев прошел под на­ вес, где несколько человек гоняли железные шарики по разодранному сукну школьного бильярда. На вопрос Сергачева один игрок махнул ру­ кой в сторону забора, у которого стоял высокий автофургон. Из-под машины торчали ноги, обутые в знакомые высокие ботинки. Сергачев тронул носком один ботинок. — Ну! воскликнул Костенецкий.— Кому там уже мешают мои ноги? Я пришел мириться,— громко произнес Сергачев. Тогда подай мне пассатижи, что в портфеле. Сергачев отыскал плоскогубцы и, присев, сунул их в протянутую на­ встречу сильную Яшкину ладонь. , ~ ^ нришел мириться,— повторил он.— Мне не нравится, что мыс тобой повздорили по ерунде. Послышался скрежет металла о металл и невнятное Яшкино бормо­ танье. Через несколько минут Костенецкий вылез. Смуглое лицо было пе­ репачкано. 1