Сибирские огни, 1978, № 10

ТАКСОПАРК 93 — И я понимаю. И приветствую. Пора прижать хвост кое-кому в парке, а то распустились, словно собственную лавку держат... Но не та­ ким способом! — А каким? Вы знаете, каким способом? Голос Тарутина звучал негромко, в нем сейчас прорвалась беспо­ мощность. А ему так не хотелось проявлять беспомощность перед этими людьми. Он был недоволен собой. — Если вы знаете, Курганов, способ, рад буду выслушать,— произ­ нес он громче. — Не знаю,— вздохнул Курганов.— Но это не дело: на складе есть глушители, а я второй день не работаю. — И амортизаторы есть! — воскликнул розовощекий. — Амортизаторы и у меня были,— вступила Лайма.— Кончились. — Еще два дня такой ревизии, весь парк встанет,— прогудел от две­ ри бородач.— Вообще... с тех пор, как вы стали директором,— работать стало невозможно. Раньше хоть договаривались, знали, у кого что. А сейчас? Разбежались по углам, как мыши. Затаились. — Ну-ну. Затаились,— усмехнулся Тарутин.— Скажем, не так давно один ваш товарищ въехал в парк после аварии. А через час он уже вер­ нулся на линию. И все шито-крыто. Нигде авария не отмечена... Верно, Сергачев? Или пустые слухи? Сергачев с преувеличенным вниманием рассматривал дверную руч­ ку. В сером, почти новом костюме он сейчас казался посторонним. — Меня с детства приучили к скромности, Андрей Александрович... К тому же, я не по этому делу. Переждав, пока в помещении утихнет оживление, Тарутин продол­ жил тем же ровным голосом, глядя на бородача. — Вот. А вы говорите: затаились... Плохо выкручиваетесь, вот что. Не проявляете инициативы... — Ну, если само начальство благословляет,— перебил бородач. < Курганов приблизился к Тарутину. Жилистый, высокий, он оказался ростом почти вровень с директором. Сухое плоское лицо его, покрытое смуглой нездоровой кожей, оживлялось узкими голубыми глазами. Туго затянутый галстук в белый крупный горох подпирал острый кадык, слов­ но живое существо. Голосу Курганова глухой, с хрипотцой. — Вы на Олега не указывайте, директор. Даже шутки ради. У него своя колонна, у меня своя. На прошлой неделе я в семь утра на работу пришел. И до трех дня провозился, коробку менял. А выехал на две сме­ ны— план в колонне горит, уговорили... — Приказали,—-поправили из толпы. — Будем считать,— кивнул Курганов.— Теперь: приход-уход — кла­ дите два часа, я живу далеко. Сколько, выходит, меня не было дома? Почти сутки! А мог выехать на линию вовремя, да кланяться не хотелось, унижаться. В глаза по-собачьи смотреть да рупь протягивать. Я хочу честно жить, директор, А вы мне примерчики приводите! — Курганов по­ вел головой в сторону Сергачева.— Вы мне такого начальника колонны дайте, как Вохта. У него люди не болтаются в парке из-за паршивого глушителя весь день, как я сейчас... Лучше я уволюсь, директор. Чем вот так. Слава богу, безработицы у нас нет. — А жаль,— произнес бородач.— Местом бы своим дорожили. Не зарывались,— и он со значением посмотрел на Тарутина. В приемной одобрительно зашумели, с неприязнью глядя на дирек­ тора. — Кончайте, Андрей Александрович! Кончайте устраивать нам трудности, и без вас их хватает. Склад откройте! Шум нарастал. Люди выкрикивали свои обиды, будто шли в атаку. Без оглядки. Без хитренького расчета на милость, не оставляя и щелочки