Сибирские огни, 1978, № 10

Опять в колокола кукушки в таежных далях будут бить. И снова землю чудесами рассветы будут освещать и кто-то счастие глазами кому-то будет обещать. Смотреть и ласково и нежно средь светлой майской кутерьмы, как будто не бывало снежной и промороженной зимы. И ощущение такое, что ты ее с рожденья знал, еще вчера,, лишась покоя, по классу радостно гонял. С косичек бантики срывая и за косички теребя, летел ты, не подозревая, что это значит для тебя. Но годы шли... За ней, похоже, шли парни лучшие, с мечтой. И не заметил я, как тоже заковылял за красотой. И вновь рассветы повторили и верность глаз и нежность рук. То счастье мне они дарили, то чашу острую разлук. Кипевшей грусти пеной белой— Я горечь поздней встречи пмь Боярки вкус заиндевелый мне больно губы холодил. Хлебнул неверности, неверья, как водки огненной глоток, и жажду утолить теперь я любовью солнечной не мог. Долгов накопленные муки давно мне возвращать пора, и я для вас, мои подруги, петь буду снова до утра. Всю ночь огонь моей цигарки тоской по ком-то будет тлеть,' и снова будет сердце жарко для вас метаться и гореть. За то, что раненою птицей я падал на луга,