Сибирские огни, 1978, № 10

36 НИКОЛАЙ т и н и к о в В полной растерянности я оглянулся назад — и заметил сквозь бе­ лый ледяной занавес, что мать тоже бежит за мной, машет руками и что-то кричит, делая знак вернуться. Сердце во мне затрепетало... Я кру­ то повернул коня и помчался к нашему двору, против бьющего по лицу града. Вбежал в юрту — и оцепенел. Отец мертв... Мать плачет... А дальше не помню, что было.... *■ * * Я знал, что чедовек может умереть, но не понимал до конца, что такое жизнь и смерть. Я думал, что мои родители всегда будут жить рядом со мной, укрывая меня в своей теплоте и ласке. Смер1ъ отца мне дала понять, что все люди не вечны. И все-таки я понимал, что отец по­ кинул нас очень рано, когда жить становилось все лучше и лучше. А теперь он лежал в юрте перед большой иконой в гробу, заковав­ шем его неподвижным навсегда. У его изголовья горела последний раз бездымная желтая свечка и, как маленькое солнышко, освещала желтова­ то-синее лицо. Я смотрел на него очень пристально, будто ожидая, когда он про­ снется, наконец, откроет глаза, не желая уйти из жизни. Поэтому я почти не замечал людей, наполнивших юрту. Они ходили тихо и разговаривали полушепотом, будто оберегая покой отца. Женщины хлопотали у огня. Каждая из них приносила что-то съедобное и подавала тете Аничек, которая сжигала какую-то долю принесенного в огне, что-то говоря при этом: наверно, кормила дух покойного человека. Мать с платочком в руке сидела у изголовья отца, усыпанного жар­ ками. Из ее глаз не текли слезы, но лицо было полно скорби. Она не при­ читала и не разговаривала ни с кем из людей. Какие-то женщины шептались между собой: «Она совсем не оплаки­ вает мужа. Наверное, жила с ним без любви».— «Брось ты так рас­ суждать!— ответил ей кто-то.— Ктоще плачет, у того больше страда­ ния». Я оглянулся, чтобы узнать, что это за женщины, но не мог понять: много было их— пожилых и молодых, толпившихся кругом. В это время кто-то прикоснулся ко мне шершавой ладонью. Это был крестный отец. Он погладил мне голову, потом поцеловал в лоб моего отца и горестно проговорил: — Ах, Самсон! Не ожидал я, что ты так рано уйдешь, от нас. Пре­ красный ты был человек! * * * Через несколько дней приехал из воинской части брат Капитон. Он привез с собой венок в цветах и с черной лентой, на которой была над­ пись золотыми буквами: «Дорогому отцу от Капитона». Мы положили венок на могилу. Брат, сняв солдатскую фуражку с красной звездочкой, постоял неподвижно, а затем тихо сказал: — Я приехал издалека, чтобы попрощаться с тобой, но не застал тебя — за это прости меня. Ты ушел рано из этой светлой жизни потому, что твой жизненный путь был нелегким. Но этим ты добывал счастье для нас. И это счастье и нашу землю, которую ты любил, я теперь бере­ гу и охраняю.... Брат побыл у нас недолго. Мы вновь его проводили в воинскую часть. А потом дней через пятнадцать крестный отец привез железную оградку, красиво выкованную им в своей кузнице, и поставил на могилу