Сибирские огни, 1978, № 10

ВСТУПАЯ В ПОРУ ЗРЕЛОСТИ 179 о н езабы ваем ом п р еп о д авателе литера­ туры Гер аси м е Гавриловиче. П о сл ед ­ ний, кстати, получился живым, об аятель­ ным, с небольш им , правда, налетом ром антической «чудинки». У Герасим а Гав­ риловича, п ед аго га м илостью бож ьей, м но­ го черт, роднящ их е го с подлинными под­ вижниками культуры . Л учш и е страницы « Зел ен о го луча» — те, что кон кр етн о рассказы ваю т о Герасим е Гавриловиче,— пропитаны лиризм ом , теп ­ лотой, лю бовью к человеку. Но вот в обри­ со вке д руги х наставников д етств а (Татья­ ны М ихайловны и о собенн о Зои С е р ге е в ­ ны) чуткость и чувство м еры и зм еняет авто ру, появляю тся нотки этакой снисхо­ дительной д обр ож елательно сти . П р екр ас­ но со зн аю , что п р о и звед ен и е В. Куропато- ва — худ ож ествен н ая повесть, а не доку­ м ентальны й о ч ерк, но авторская позиция вещ ь, об язател ьн ая для лю бого ж анра. Д а, З о я С е р ге е в н а , видимо, несчастны й человек (не лю била и не поним ала лите­ ратуры , однако ч естн о п реподавала ее всю ж изнь), И та п ренебреж ительно-уничиж и­ тельная характер и сти ка, что д ает ей автор на первы х ж е страницах св о его повествова­ ния (встретивш ись с теп ер ь уж е пожилой ж енщ иной), видимо, отвечает истине. « С к о р е е из приличия, чем из лю бопы т­ ства, З о я С е р ге е в н а вЗяла из моих рук книж ку М арты нова. — «Лю д ски е им ена». Что тут? — О ткры ла сб ор ни к на се р е д и н е и тут ж е р езко , б уд ­ то со стр аниц пахнуло карболкой, или тух­ лыми яйцами, или ещ е чем -то не м ен ее не­ приятным ,— захлопнула книгу.— Ах, это стихи! — И поспеш ила сунуть сборник сно­ ва в мои руки.— Н е лю блю стихов. Вот что-нибудь п ри клю ченческое.... Д а и то не­ когда...» Тут во пр ос не столько в З о е С е р ге е в н е , сколько в п о зе сам о го повествователя, д е­ м о н стр и р ую щ его свое духовное ^превос­ ход ство над бы вш ей учительницей, и вот эта д ем он стр ац ия и настораж ивает. Весь «антураж » встречи п о взро сл евш его героя- повествователя и бы вш ей его учительницы ско нструи ро ван так, чтобы си льнее под­ черкнуть прим итивизм уставш ей от работы , дом аш них хлопот Зои С ер ге ев н ы . О тч его в д р уг тако е равнодуш ие и невни­ м ание к человеку (ведь вопррсы , которы е за д а е т наш герой З о е С е р ге е в н е , отдаю т безр азли чи ем )? М не каж ется, что это и портит д обр отн ую в ц елом повесть В. Ку- ропатова. С л ож н о е чувство оставила у м еня по­ весть Зинаиды Ч игаревой «Когда лю ­ биш ь...», опубликованная в первом ном ере альм анаха. С одной стороны , п ро и звед е­ ние написано вполне п роф ессионально, чи­ тается с и н тер есом (тем а-то уж очень «волнительная»!). А с другой — восхити­ тельной, п ервозданной любви героини по­ вести не очень-то вериш ь. И не потому, что она чер есч ур исклю чительна, а пото­ м у, что под пером 3. Чигаревой эта лю ­ бовь вы глядит... декоративной. М еня от­ нюдь не см ущ аю т сю ж етно-ком позицион­ ны е условности, вр од е ром антической 12* встречи героиней повести своего «прек­ р асн ого принца»,— все эю , как говорится, похож е на правду. Вполне допустим и акт «ж ертвенности» со стороны героини по­ вести Ж ени Большаковой,- когд а она в тя­ ж елую пору, которую переж ивал е е воз­ лю бленны й А н д р ей (у него ум ер ла ж ена и тяж ело заболел сын) б р о сает учеб у, зан я­ тия сп ор том и приним ает р еш ен и е «выхо­ дить» больного р еб ен ка А н д р ея, хотя и тр удно предполож ить проявление такого м атер и нско го поры ва у м олоденькой д е ­ вушки. Но ведь «когда лю биш ь», то идеш ь на в с е — тут вряд ли ум естны логические выкладки. Вы зы вает чувство неудовлетворенности и психологическая упрощ енность в р а с­ крытии как самой истории любви Ж ени и А н д р ея (по схе м е: п раздничное начало — печаль — счастливый конец), так и отд ел ь­ ные конкретны е м ом енты «потрясения» душ и. Д а, в сущ ности, героиня и не испы ­ ты вает действительны х душ евны х п о тр я се­ ний. «Романтично» влю бивш ись (с первого взгляда!), она ск о р ее со зд а е т се б е иллю ­ зо р ную м одель любви, отчего все е е п о с­ тупки — розы ски А н д р ея, п р и езд к нему, знаком ство и друж ба с е го ж еною А ней, а после см ерти Ани — реш ительны й вы ­ ход зам уж за А н д р ея б е з всякой у в е­ ренности во взаимной любви — больш е напоминаю т экзальтированны е порывы , н е­ жели вы страданны е движ ения ж изненной судьбы ... И потом у-то невольно приходиш ь к мы с­ ли, что катего ри ческие утверж дени я ге р о и ­ ни: «Я счастлива. Д а! Э то правда!» — в ф и ­ нале повести звучат несколько... п р еж д е­ врем енно, ибо весь е е р ассказ о прож итом оставляет ощ ущ ен ие лишь прелю дии к че­ м у-то бо лее основательном у. П овесть 3 . Ч игаревой — произвед ен ие сугуб о кам ерное, почти не п од даю щ ееся никаким социологическим критериям , п оэ­ том у судить о ней м ож но только с точки зрени я ее эстетических достоинств и н е ­ достатков. О дин из которы х — отм еченная мною психологическая н еубед ительно сть в изображ ении «диалектики любви» ге р о ­ ев повести. А вот тр етья крупная прозаическая вещ ь, опубликованная в прош лом го д у ,— повесть А натолия Кругликова «Та завод ская проходная» — вы зы вает нарекания бо лее серьезны е. П овесть от начала до конца ско нструи ­ рована по р ец ептам «исповедальной» про­ зы 50— 60-х годов, причем далеко не луч­ ших е е об разц о в. З д е сь мож но обнаруж ить весь «реквизит» изобразительны х ср ед ств и прием ов, которыми довольно бойко и ш аблонно пользовались авторы «м олодеж ­ ных» повестей и р ассказо в, заполнявш их в 50— 60-е годы страницы ж урнала «Ю ность». Впечатление от повести такое, что п ер е д нами одно из «затерянны х» произведений им енно той прош едш ей поры . Есть, правда, отличие: герои кру: ляковской повести не какие-то там «бунтари» из интеллектуаль­ ных недор ослей , а сам ы е что ни на есть