Сибирские огни, 1978, № 10

ТАКСОПАРК 123 кие про таксистов крутим. Друг дружку за нос водим и улыбаемся... А когда человек остается сам с собой, наедине, за рулем таксомотора, вот где его нутро-то раскрывается! И справиться с этим особая хит­ рость нужна. И диктатура! Не так уж и плохо. Опыт есть, слава богу. Только забыли о нем. А я помню! И верю с в я т .. Вохта вытащил из кармана мятый платок, протер линзы и водрузил очки на нос. Словно прыгнул за стеклянную витрину. Приподнял сумку и, не торопясь, пошел к лестнице... Внезапно у Тарутина мелькнула мысль, что весь этот разговор был не случаен, что Вохта специально его подстроил — не в кабинете, где бе­ седа носила бы официальный характер, а именно здесь, мимолетно, в подъезде, где все оказалось скомканным и легким. А ведь Тарутин гото­ вился к этому разговору. И теперь стоит, смотрит вслед уходящему Вох- те, стоит неудовлетворенный и даже растерянный... Вохта задержался на площадке, обернулся и проговорил громко, чтобы Тарутин хорошо расслышал: — Я вам нужен, Андрей Александрович, вы это знаете! Иначе б дав­ но прогнали... Не с Никиткой же Садовниковым вам работать, который за бутылку полпарка отдаст. Так что, дело мое, Тарутин, верните в кад­ ры, а то держите уже сколько. Кадровик беспокоится,;— с нажимом про­ говорил Вохта.— А так-то спокойней вам будет,, да и мне тоже... Он замолчал, точно взвешивая про себя, продолжать разговор или достаточно. Вздохнул. _ И еще! Вы Раиску Муртазову прижали к ногтю. Поделом, ничего не скажу. Зарвалась баба... Но совет дам, раз к слову пришлось, осторожней улей ворошите. А то вся куча на вас поползет, завалит. Ведь и кроме Раиски в парке всякого-разного. И люди крепко друг за дружку держатся... Вы вначале ядро сложите, оплот. Потом ворошить начинай­ те. И советов моих не чурайтесь, подумайте... Правда, вокруг меня спле­ тен много. Ибо дело свое делаю на зависть всем... Вохта спустился на несколько ступенек. Набычась, втянул голову в плечи и произнес четко и медленно: _ Вы—Человек молодой, Тарутин. Суетитесь... А той системе, что сложилась, суета ваша — самая, самая большая беда. Расшатаете все и опрокинете. И концов не сыщем. Народу всегда погорланить охота, юль- ко к чему это приведет? К смуте и разрухе. Вспомните тогда о моей диктатуре, да будет поздно — расползется народ. И парк придется при крыть, поверьте. Вохта ушел. I (Окончание в следующем номере)