Сибирские огни, 1978, № 9

ТАКСОПАРК 87 дать дежурный склад. Такую систему ввел Тарутин в начале своего вступления в должность директора. Смысл был прост — дежурный склад располагал ресурсами для работы парка в течение двух суток, не более. И появилась возможность лучше контролировать прохождение дефицит­ ных запасных частей... Сегодня в ночь оставалась дежурить младшая кладовщица Лайма, белобрысая, сутулая девушка-эстонка. Она укладывала в металличе­ скую сетку пакеты с деталями, запас которых «на дежурке» был исчер­ пан, а в ночь наверняка понадобится. Муртазовой казалось, что девушка не торопится покинуть помещение. — Господи, ну и копуха ты, Лайма. Четвертый час пошел. — Фы что-то сегодня не ф cene,— невозмутимо произнесла Лайма. Муртазова скользнула взглядом по веснушчатому неприметному лицу помощницы. — «Ф cene, ф сепе»,— передразнила она сварливо. Лайма бережно сложила накладные в боковой карман отутюженно­ го стерильно чистого халата с белым отложным воротничком. — Напрасно фы меня пофторяете. Фы по-эстонски говорите немно­ го хуже, чем я по-русски. И вышла, гордо подняв маленькую, аккуратную голову. Муртазова сбросила с плеч фуфайку, повесила ее на гвоздь за шка­ фом. Да, она была не в себе, это точно. Послала судьба зятя. Проку от него, балбеса! В дом взяла огольца. В общежитии жил, в резиновых са­ погах под брюками на праздники ходил. А форсу-то, форсу... Один раз поручила ему дело сделать — и на тебе! Хорошо еще, не растерялся, со­ образил сказать, что перекупил покрышки у какого-то таксиста. А мог бы и расколоться. Крик дома поднял: «Вы меня на преступление толка­ ете!». И дочь хороша — варежку раскрыла. Жрать-то они горазды. И на машине раскатывать... Не будь внука — плюнула бы она на эту кани­ тель, живите, как все, внукг> жаль. Ей-то самой много ли надо? Одно пальто пятый год не снимает. И перелицовывала, и подкладку меняла... «Что вы себе, мамаша, приличную крышу сладить не можете?». Крышу! Пальто,-значит. Тьфу! И разговаривать, как люди, не могут... Жаль, муж умер, он бы им показал, как надо родителей благодарить за все удобст­ ва и удовольствия. Крутой был мужчина. Сорок лет таксистом прорабо­ тал. Не очень-то разрешал на себе воду возить. Уважали бы больше. А то самое обидное, что зять ее презирает. Живет в ее квартире, отдыхает на ее даче, катается в ее машине и презирает. Вот падло-то! А старость по­ дойдет, не спросит! Уже пятьдесят восемь. Еще год-два, и концы... Нет, не перепишет она на дочь свое хозяйство, хоть они слюной изойдут, не перепишет. Хватит с них и того, что имеют. Нагорбатилась она с мужем за век... Они умные, да и она не дура! Действительно, смешно, такие де­ ла проворачивает, весь парк в кулаке держит, даже Вохту, на что он мужчина крутой и то. И на тебе! Перед зятем робеет. Этим стрючком в импортных очках (тоже купленных ею при случае). Был бы и вправду серьезная персона или принципиальный, а то ведь мелкая душа. Только что язык и подвешен, а так плюнь-разотри. И как он тогда в милиции не раскололся, ее не повязал, чудо просто. Понимает, стервец, что все тогда в пыль обратится. На все государство руку наложит, на недвижимое и на движимое. Интересно, автомобиль, с точки зрения закона — недвижи­ мое или движимое? Надо порасспрашивать... Тяжело вздыхая, Муртазова перенесла массивную фигуру в подсоб­ ное помещение, сбросила тапочки, пошуровав ногой под табуретом, вы­ гребла туфли. Присела, поправила чулок... В железную дверь склада постучали. — Нечего, нечего!— крикнула она не поднимаясь с табурета.—• В дежурку ступай!