Сибирские огни, 1978, № 9

70 ИЛЬЯ ШТЕМЛЕР загонщиком автомобилей. А тут еще художник... Кем Тарутин мог зачис­ лить его в штат? Маляром? И так полный комплект, работы хватает... Был один испытанный способ: премировать кого-нибудь из сотруд­ ников, а деньги передать художнику. Обычно премию выписывали води­ телю, уходящему вскорости на пенсию. И водителю это было выгодно — пенсия, в итоге, увеличивалась... На том и порешили, поручив Дзюбе подобрать кандидатов на «пре­ мирование». С тех пор прошла неделя, не меньше... — Антон Ефимович! — воскликнул Тарутин, протягивая руку Фо­ мину.— Я думал, что вы уже в санатории... — Через три часа самолет. Меня Дзюба чуть ли не с аэродрома вернул,— хмуро ответил Фомин. Тарутин взглянул на розовощекого Дзюбу: — Что же вы так, Матвей Харитонович? Человек в отпуске. Фомин держался неестественно ровно в своем медицинском корсете под новым серым пиджаком. Толстяк Дзюба проворно уселся на диван, сложил на коленях полные руки. — Так-так,— проговорил Тарутин, выдержав паузу.— Чем же объяснить столь экстренное совещание треугольника? Он взялся за спинку стула, с шумом подтянул его к дивану. — Андрей Александрович! Стало известно, что вы отказались от новых автомобилей. Признаться, я ушам не поверил,— Фомин взглянул на Дзюбу, словно сверял содержание произнесенной фразы с тем, что ему загодя сообщил председатель месткома. Дзюба согласно кивнул. — Ах, вот оно что? — воскликнул Тарутин.— Да, друзья. Отказался. Фомин широко развел руками: — И это никак нельзя переиграть? — Ну... Если партбюро и местком вынесут решение. Но лично я бу­ ду против пересмотра вопроса. — Зачем же доводить дело до бюро? — хмурился Фомин.— Настоль­ ко ясно... — Что это большая глупость,— в тон подхватил Тарутин. — Может быть, и так. Объясните, по крайней мере. Тарутин пригладил ладонью ямочку на подбородке и улыбнулся. — А что, Матвей Харитонович, вы уже подобрали кандидатов на премирование? — Подобрал,— нетерпеливо ответил Дзюба. — И художника нашли? Дзюба не ответил и в волнении зачастил по кабинету, выжимая скрипучие звуки из рассохшегося паркета. — Перестаньте метаться, Матвей Харитонович,— проговорил Тару­ тин.— В глазах рябит. Он чувствовал нарастающее глухое раздражение. Тарутин понимал: присутствующие сейчас в кабинете люди обязаны знать, чем продикто­ ван его столь необычный, даже нелогичный поступок. Люди эти искрен­ не переживали за свое дело. Розовый, благополучный с виду председа­ тель месткома был человек энергичный, немало сделавший доброго. Вспомнить хотя бы четыре сверхлимитные квартиры, что он «пробил» в исполкоме, да летний пионерский лагерь, пусть небольшой, но суще­ ствующий благодаря именно его усилиям. Водители уважали Дзюбу, директор это знал... И то, что он, директор, сейчас поступком своим проигрывал в глазах коллектива, это его раздражало — он преследовал цель, куда более важную, чем, пусть необходимая, но малозначащая для парка в целом, деятельность Дзюбы -— он пытался перестроить всю систему отношений в парке. Не сейчас, не завтра — потом, в будущем. На то он и директор. Ди-рек-тор! Почему его поведение должно вго