Сибирские огни, 1978, № 9

60 ИЛЬЯ ШТЕМЛЕР — Каждый крутится, как умеет. Будьте снисходительны, Косте- ненкий. Вы тоже не ангел, как уже доказано, Сергачев положил на тарелку Елены несколько кружочков колбасы. Яша бросил в чашку сахар, принялся размешивать. — Значит, тебе обещают новую машину? — Пообещали. Сегодня утром... И вот еще что подарили. Сергачев положил на стол сверток, развернул. Ничего не понимая, Костенецкий перевел глаза с игрушки на Олега и Елену. Сергачев рассказал ему о том, что произошло на заброшенной лес­ ной дороге. Яша выслушал и расхохотался: — Это называется: герой с перепугу. Сергачев вдруг обиделся. Он вонзил зубы в бутерброд с колбасой, всем видом своим выказывая равнодушие. — Чего смешного?— и Елена обиделась за Сергачева.— Посмот­ реть бы на тебя в такой ситуации. — Извините, ребята. Я так. Извините... Значит, машину пообещали новую. В газете пропечатают. Куклу подарили. Это дело! Теперь смот­ ри в оба, Олег. Не упусти. В большие начальники можно поползти. Твой час! Яша разрезал блинчик. — Умный ты стал очень, Костенецкий, в своей пекарне,— хмуро проговорил Сергачев. Яша словно и не замечал перемены настроения за столом, поглощен­ ный едой. Сергачев достал сигарету, закурил, выпуская в Костенецкого си- зйй клуб дыма. — Между прочим, Олег, воспитанные люди просят разрешения за­ курить. И тем более не пускают дым в лицо соседу,— спокойно произнес Костенецкий. Сергачев еще раз затянулся и выпустил дым. — Наш Сергачев хочет скандала,— улыбнулся Костенецкий.— Или он забыл, что Костенецкий никогда не позволял на себя давить, даже начальнику колонны Вохте Константину Николаевичу. Елена встала: — Как дети, честное слово. Она подняла с полу свою сумочку. Сергачев тоже поднялся. Взял сверток с куклой. Костенецкий оставил вилку, приподнялся, положил свои железные ладони на плечи Сергачева, возвращая Олега на стул. — Если ты можешь обижаться на старого товарища из-за каких-то пустяков, то у тебя неважно с юмором, Олег,— медленно проговорил Костенецкий. — Его обидел твой смех,— Елена присела на край стула. >— Мой смех. А разве не смешно, Леночка? Обыкновенный челове­ ческий поступок, скажем, просто долг, да? Превратили в подвиг грече­ ского героя. И что это за люди, если им в пример надо ставить обычные человеческие отношения? Что человек не оставил другого человека в тяжелом положении... Ты вот, Сергачев, удивляешься: почему я, ас, первоклассный таксист, ушел из парка? Стал возить хлеб. В какой-то момент своей жизни, Олег, я, Костенецкий Яша, понял, что я — чело­ век!.. Стало тошнить от мятых рублишек. Унижаемся. Крутим динамо... Конечно, ты можешь сказать: никто тебя не заставляет, работай честно, как трамвай, да? Но не могу, Олег. И ты это прекрасно знаешь — парк заставит крутить и ловчить.Сам таксопарк... И я ушел... Не знаю, понял ты что-нибудь из моего выступления? Спокойней мне стало жить, Серга­ чев. А в конце концов это и есть главное...