Сибирские огни, 1978, № 9

54 ИЛЬЯ ШТЕМЛЕР Теперь Тарутин окончательно понял: Мусатов что-то знает о Вике. Не может же быть такого совпадения. А почему не может быть? Лад­ но. он не доставит удовольствия этому щеголю. Он не будет задавать вопросов и ставить себя в неловкое положение. Пусть жует свои пи­ рожки и томится ожиданием... — Послушайте, Сергей Кузьмич. Какие пружины вы обещали Ла- рикову? — Обычные. Передней подвески,— улыбнулся Мусатов. — И кто же собирается их изготовлять? Мы? Если вы полагаете, что Лариков забудет ваше заявление, вы ошибаетесь,— произнес Та­ рутин. — У нас есть сотрудник в парке, некий Шкляр. Кажется, вам из­ вестна эта фамилия,— Мусатов попеременно отводил пальцы от горяче­ го стакана.— Так вот, этот неутомимый рационализатор среди множе­ ства разнообразных идей предлагает наладить изготовление пружин. Надо лишь достать старый токарный станок... И вообще... Мусатов не выдержал, торопливо поставил стакан на стол и ухва­ тил себя за ухо. — Горячий, черт возьми... И вообще! Я — главный инженер! И так же отвечаю за план. Неужели вы и впрямь отказались от новых таксо­ моторов из-за тесноты в парке?! Это же безрассудство. А узнают води­ тели? — Послушайте, Сергей... Мы так часто вспоминаем это слово: план. Нельзя ли больше уделять внимания словам: совесть, достоинство, са­ молюбие? Возможно, тогда и этот план явится следствием нормальных человеческих отношений, а не идолом, требующим жертв... — Не понял вас. — Видите, вы даже меня не поняли, Сергей Кузьмич... — Н оя хочу вас понять. Тарутин окинул взглядом хмурое лицо Мусатова. — Как, по-вашему, Сергей, отказ от новых автомобилей вызовет реакцию... скажем, в министерстве? — При одном условии: если завалите план. Тарутин засмеялся и слегка стукнул по столу рукой. — Из года в год тянется одно и то же. Нервотрепка и неразбериха. Мутная вода с крупной рыбкой. А все потому, что там! — Тарутин ткнул пальцем в потолок.— Там видят только результат, План! В денежном выражении. Есть план — все в порядке... А то, что подобное положение дискредитирует идею, унижает человека... Черт возьми, Сергей! В наш парк напихано тысяча таксомоторов. Тысяча! Когда семисот на этой территории уже под завязку. Верно? И вас, главного инженера, еще удивляет мой поступок! Нам обещали дать эту чертову тарную фабри­ ку? Обещали! Зачем, когда и так план есть. Обещали выделить сред­ ства на развитие ремзоны? Обещали! Зачем? Ведь и так план есть... Более того, от нашего собственного фонда нам оставили десять процен­ тов! Все, что мы заработали, передали автобусникам. Построили себе управление-дворец. Ковры... И все за наш счет. Мы все план возим... Обманом это называется, Сергей Кузьмич. Надувательство. А мы все терпим. Унижаемся. Улыбаемся. Гробим первоклассную технику. Про­ жить бы день сегодняшний, а там трава не расти... И вас, главного инженера, удивляют мои поступки... Я вам, Сергей Кузьмич, не лекцию читаю. Скучно мне так работать, как мы работаем. Скучно. И унизи­ тельно. Никакого достоинства... Голос Тарутина звучал ровно, без наЖима. Смуглыми пальцами он мял пирожок. Мусатов поставил стакан, вытер салфеткой губы.