Сибирские огни, 1978, № 9

40 ИЛЬЯ ШТЕМЛЕР «Я совсем ее не знаю»,— размышлял Тарутин.— «Возможно, она совсем другая...» Что значит «другая», он отчетливо себе не представлял, как и не представлял себе, что значит «та самая»... — Чем вы занимаетесь, Вика? — О... Всем! Во-первых, я много думаю. Не улыбайтесь, это до­ вольно сложно. И не всем удается... Во-вторых, я часто смеюсь над тем, о чем думаю. Поверьте, это тоже нелегко... Ну, а в-третьих, если исклю­ чить первое и второе,— то есть когда я не думаю и не смеюсь,— я рабо­ таю. Инженер-программйст. Специальность, начисто отрицающая полет фантазии — за тебя все решают машины. Ну, а юмор, сами представля­ ете, какой юмор у инженера-программиста? За-про-граммированный. Как у конферансье. Таким образом, я занимаюсь всем. — Логично,— засмеялся Тарутин.— Вы упустили еще одну сферу своей деятельности — ясновидение. — Об этом в следующий раз. — Другими словами: мне пора домой? — Можете еще посидеть с полчаса. — А три сестры? Они переживают за судьбу девочки, сидящей на­ едине со свирепым викингом. Уснуть не могут. — Меня охраняет мой цербер! Песик уютно спал под журнальным столиком и похож был на ворох нечесаной шерсти. — А где дядя Ваня? — Капитан-тралмейстер в отставке ложится спать в девять. Он муж маминой сестры. Тарутин прошелся взглядом по комнате: стеллажи с книгами, све­ тильник с тремя шарами, портрет мужчины в пилотке, широкая пустая тахта с голубым поролоновым матрацем... На мгновенье он с фотографической точностью вспомнил проступа­ ющие сквозь тонкий чулок красивые пальцы ноги Вики там, в кабинете Кораблевой, в день знакомства. — Вы... отремонтировали свою туфлю? — проговорил Тарутин, от­ водя в сторону глаза. — Да, починила,— тихо отозвалась Вика. — Я все думал, как вы тогда добрались? — произнес он тише. — Добралась... Взяла такси,— Вика тоже отвела в сторону глаза. Тарутин испытывал томление от все нарастающего желания прибли­ зиться к ней, дотронуться до белой шеи ладонями. — Как по-вашему, собаки видят сны? — Вика откинула голову на спинку кресла. — Вероятно. У меня когда-то был пес. Он всхлипывал во сне, как человек,— Тарутин ощущал вялость языка и говорил сейчас через силу... Вика резко поднялась и отошла к окну... — Не торопитесь, Андрей. — С вами неинтересно,— поме'длив, проговорил Тарутин.— Вы все предугадываете. — Не все. Только то, что просто... Значит, надо вести себя сложнее, Андрей Александрович. — Как умею,— буркнул Тарутин и покраснел. Он разозлился на себя. И вправду, как мальчишка. Не справиться с мимолетным желанием! Сейчас он распрощается и отправится к себе... Но подняться из кресла и выйти в мокрую осеннюю улицу, потерять возможность еще некоторое время видеть эту женщину... Тарутину было тяжело. Хотя дальнейшее пребывание выглядело не­ лепым и навязчивым.