Сибирские огни, 1978, № 9

ЛЮБОВЬ ДЕЯТЕЛЬНАЯ 141 гаданного, поразительного своим многообразием, совершенством форм, хрупкостью и прочностью одновременно! Конечно же, со временем человек побывает на многих планетах ближнего и дальнего космоса, и вполне допустимо, что под ногами космонавтов буду 1 хрустеть алмазы и топазы, изумруды и смарагды, потому что это — всего лишь минералы, камни, которые материя делает во Вселенной по одним и тем же неизменным законам. А жизнь всегда уникальна! Уникален, имеет свою долгую историю каждый вид, свою «биографию» имеет каждое отдельное существо — растение или жи­ вотное... „ Вполне возможно, космонавты будут привозить с других планет полные кораб­ ли тех же алмазов и топазов и еще какрх-то редчайших чудес неживой природы, но они никогда не привезут такое чудо, как живая птица, умеющая летать, петь, по-своему мыслить. Никто ниоткуда не привезет такого дива дивного, как вещий поднебесный журавлиный крик, как лебединый белоснежный клин под облаками, как осенний бой благородных оленей, как охотничий поиск соболя, как страстная симфо­ ния косачиного тока,— такого чуда не видел никто, кроме нас, землян, потому что это — творения нашей матери-природы, это есть лишь на нашей милой зелено-голу­ бой планете! И нам, людям, осененным величайшим даром гения природы — разумом, ее любимцам, столь небрежно, столь жестоко относиться к живым собратьям по обще­ му дому нашему — земле, когда, ради удовлетворения своих злободневных, утили­ тарных потребностей, даже капризов, мы готовы бездушно' уничтожить целые виды животных и растений! Природа взывает к нам о помощи и защите, и защитить ее можем только мы, люди. К счастью, это пока не поздно, к счастью, это еще возможно. К счастью, мы, люди, умеем все!.. ...Прошло больше года после опубликования «Повести о последней охоте», а чи­ татели письменно и телефонно спрашивают меня, что же стало с героями ее, если мне что-нибудь известно. Известно. Цыган, шофер Леша, уже не работает у Шайдурова, я видел его за баранкой автобуса и даже ехал с ним 22-м маршрутом. Поговорить не удалось: по­ махали друг другу сквозь стекла водительской кабины. А Чакура сам меня разыскал с твердым намерением проломить мне голову. Я копался с мотоциклом в гараже, когда кто-то, войдя и закрыв за собой дверь, сказал: — Сними-ка шлем, я буду тебе дырку в черепе делать. В руках у Чакуры был тяжелый гаечный ключ. По лагерной привычке Чакура, судя по всему, крепко «подчифирил» и, недобро улыбаясь, пер на меня всей своей тушей. Однако контраргумент— тяжелая саперная лопатка, которая оказалась у ме­ ня под руками, подозрительно скоро отрезвила агрессора. Он пулей вылетел из га­ ража и уже издали стал уверять, что пошутил, и предложил начать дипломатические переговоры. Приняв меры предосторожности, я согласился выслушать гостя. Оказалось, он уже давно разыскивает меня, чтобы «потолковать по душам», и вот нашел. А гаеч­ ный ключ__это для «понта», для куражу. Видимо, для того же «понта» прихватил он и бутылку водки, которую достал из кармана. — Новый пятак мне корячится,— на своем блатном жаргоне, выпив и вздохнув, сказал Чакура,— Выручай, отец родной, на тебя только надежда... То «дырку в черепе», то «отец родной»! Оказалось, с прошлой весны, после опубликования моей повести, начались на Чакуру гонения. Не гонения, а облава на­ стоящая. Весной забежал по пути на болотце, озеро знакомое, пару крякашей взять, — всегда полдесятка там брал, и что же? Три егеря! Засекли, ждали его. «Зау­ эр» 12 калибра отняли, оштрафовали, охотбилет отобрали. Охотбилет — пустяк, а «Зауэр»-то штучный. Летом опять облава — рыбнадзор засек. Пять концов сетей сня­ ли, на две сотни штрафа. И все потому, что узнали его в «сером волке Барабы», еле-