Сибирские огни, 1978, № 9

ТАКСОПАРК 101 линии. А может быть, оставить машину, пойти и напиться. Он давно не напивался, даже не помнил, когда в последний раз. Сергачев взял ключи от кладовой и вышел. Ярцев смочил слюной растрепанную кисточку и принялся размазы­ вать желтую краску. 1 — Весь заголовок освежить надо. А то заметно... И откуда взялся этот Шкляр, во все дыры лезет. ^ак скажУ> Константин Николаевич,— почтительно перебил Ярцев,— Добросовестный человек хорош при налаженном деле. А как у нас, так только баламутит, верно говорю... Взять самого-то, папу на­ шего: суетится, от машин отказался новых. Подумаешь, ставить ему не­ куда. Да хоть друг на дружку. ...У шоферов всегда был кавардак, хоть двор паркетом настели, да белые халаты выдай. Служба такая! Дров он наломает и в сторону, сбежит из парка. Мало нам того, что есть, еще и его дрова разбрасывать придется, помяните мое слово... Э-хе-хе, Ярцев... Тоже за дело болеешь. А что, Константин Николаевич, ведь и зам с Тарутиным не стол­ коваться,. все видят. Вохта вытащил спичку, переломил, принялся ковырять в зубах. Он видел старательно склоненный над листом узкий ярцевский затылок, поросший редкими светлыми волосзми. Прзв он, что-то не сошелся с новым директором Вохта, не сошелся. Крупных конфликтов между ними пока не было. Но чувствовал Вохта — зреет это в каждодневной суете, как нарыв под кожей. Обычно Вохта понимал своего начальника. Плох тот для него был или хорош, но понимал. Тогда можно было и подла­ диться, линию поведения выработать. Тарутина Вохта не понимал, «не чувствовал». В этом и вся загвоздка. Неспроста это, неспроста. Еще тут и Раиска Муртазова возникла. Та всех одной цепочкой повяжет, баба злая. Хоть Вохта особенных дел с ней не имел, остерегался, но понимал, что во всякие там тайны производственные она посвящена... Эх, уйти бы’ на пенсию. Хватит, отслужил свое. И не для себя старался, для государ­ ства. Да разве поймут? Половина парка на него волком смотрит, про­ хиндеем и жуликом считает. Никто знать не знает и ведать не ведает, сколько сил он и ума затрачивает, чтобы порядок свой в колонне под­ держивать. На то он и первый. Не то что тихоня Сучков или горлодер Садовников, да любой из начальников колонн. Все хозяйство развали­ ли, мерзавцы. А столько же получают зарплаты, как и он. Без разницы. За счет него, Вохты, держатся, а презирают. Да грязью втихаря поли­ вают... Старость ему государство обеспечило, и, надо сказать, безбед­ ную. Пора и на покой. Что-то все чаще и чаще с ног сбивается. Видно, всему свое время... А с другой стороны — что за жизнь без работы? Сту­ чать домино в садике? Пропадет с тоски, болеть начнет... — Хорошо заштопал, молодец,— Вохта одобрительно разглядывал овежую надпись,— Видно, почерк у тебя, Николай, хороший, рука твердая. — Что-что, а почерк у меня хороший,— согласился Ярцев. — Вот и написал бы письмо министру. Ярцев повернул голову, удивленно моргая короткими ресницами. Вохта грыз спичку, придерживая ее губами, отчего слова произносил медленно и внушительно. — Только не жалобу, нет. Письмо. Обстоятельное и толковое. Ра­ ботать трудно. План большой. А техника не на уровне. Вот люди и увольняются... Фамилии я тебе подкину... Факты... А директор, Тарутин Андрей Александрович, занимается фантазией. Отказался от новых таксомоторов. Смуту сеет... Склад центральный закрыл на ревизию, не обеспечив работу парка...