Сибирские огни, 1978, № 8

РАССЛЕДОВАНИЕ 91 ' Баторов нашел два ржавых гвоздя и ржавую же гайку. Пули не было. И надежда наити ее становилась все меньше. Старикам-помощни- кам все это надоело, и они ушли на похороны. Звуки музыки заставили его распрямиться. Видимо, местный лес- промхозовскии самодеятельный духовой оркестр неумело, неслаженно заиграл траурный марш. И эта неслаженность воспринималась как вы­ ражение неизбывной боли и безутешного горя. Звуки труб ударили в си­ неву неба, разрывая его, звон оркестровых тарелок рассыпался по земле. Баторов поднялся на вершину бугра. Отсюда хорошо была видна прон­ зительно пустая, с желтой песчаной дорогой улица; там, где она заво­ рачивалась, пятью широкими окнами смотрел на Байкал дом Минько- вых; солнце, теплое и ласковое, светило сквозь кружевную резьбу наличников и карниза, кудрявые тени ложились на стены, матово по­ блескивала шиферная, на четыре ската крыша, ослепительно белела тру­ ба. У дома зеленым утесом высился тополь. Человек уходил. А все оста­ валось таким, каким было, возможно, и в дни его счастливого детства. Широкие ворота были настежь распахнуты, в их темном провале долго никто не показывался, из двора лишь накатывалась, рвалась и му­ чалась в плаче музыка. Но вот из ворот вереницей потянулись женщины с венками, вызывающе красочными на ярком солнце. Баторов оцепенело смотрел на процессию, тоскуя от сопричастности к чужой, нелепо обо­ рванной жизни. Отвернулся, сел на камень, где утром курил Констан­ тин Данилыч, достал сигареты и тоже закурил. Неслышно подошла Соня. Сумочка через плечо, рука лежит на су­ мочке—ремень натянулся туго, сдавил складки жакета. Он уступил ей место на камне, сам сел на землю, подтянул колени к подбородку. — Поговорила со стариком? — Поговорила.—Соня разминала сигарету —перламутрово сияли ее длинные ногти.—Зануда твой старик. — Мой он не больше, чем твой. — Ты тоже зануда.—Она наклонилась прикурить от его сигареты, заглянула в лицо: —Скажи честно—осточертело тебе все это? —Пове­ ла рукой вокруг себя. — Осточертело,—.сознался Миша. — Но копать все равно будешь? — Придется... А что? Она тихо, невесело как-то, пожалуй, даже грустно, засмеялась. — Слушай, Миша, пойдем на похороны. Говорить ни с кем не буду, только посмотрю. и — Не могу. Извини, Соня. — Зануда ты и есть зануда. Но я и одна схожу. Тебе бы там побы­ вать тоже не мешало. Слышал, есть поверие: убийцу кровь тянет к мо­ гиле жертвы? — Слышал. Даже, говорят, бывает, что прямо на лбу написано: «Я убийца». Погляди там... В случае чего —шепни Зыкову. Он там будет. — А ты не совсем конченый зануда,—улыбнулась Соня. Мише не хотелось оставаться одному. Он был бы рад, если бы Соня с часок молча посидела здесь. Но она, опершись рукой на его плечо, поднялась, пошла. Длинноногая, тонкая и легкая, высоко подняв гладко зачесанную голову, она шагала уверенно и свободно, с упругой стреми­ тельностью. Такие, когда уходят, обычно не оглядываются. Но Соня оглянулась. На солнце сверкнули очки и зубы. Помахала рукой. Вздох­ нув, Миша снова взялся за лопату. Лениво попирая землю своими огромными ботинками, подошел Зы­ ков, оглядел вскопанный косогор, восхищенно присвистнул: — Способный ты парень, Миша.