Сибирские огни, 1978, № 8

СИБИРСКИЙ КОРРЕСПОНДЕНТ Л. Н. ТОЛСТОГО 185 размашистую надпись, сделанную, видимо, на обертке пакета: «Въ Минусинскъ Николаю Михайловичу Мартьяно­ ву При этомъ одинь руб. денег два письма Тол­ стому, и на высочайшее и мя прошение». Очевидно, боясь, что от него самого поч­ та вновь не станет принимать пакета, он по­ просил отослать его всеми уважаемого в городе Н. М. Мартьянова. Это была последняя попытка, последний всплеск угасающих бондаревских надежд. Обратимся теперь к многолетнему заоч­ ному диалогу Толстого и Бондарева. Переписка Она продолжалась тринадцать лет. Наи­ большее оживление ее наблюдалось в пер­ вые годы их знакомства. Затем наступает длительный перерыв, причиною которого явились обиды Бондарева. Дело в том, что он ждал от Толстого не просто ответов на свои письма, а и конкретной помощи, в ча­ стности воздействия на министра внутрен­ них дел и самого царя. Он хотел, чтобы Толстой помог ему убедить «главнейшее правительство» в том, что предлагаемое им «врачество» для исправления социального неравенства действительно является и ве­ ликим, и преполезным. И потому в своих письмах он то и дело просит Толстого на­ ведаться к министру по его, Бондарева, делу. Но в ответных посланиях из Ясной Поля­ ны он не находит столь желанных для него успокоительных сообщений. «Через министра внутренних дел и даже через царя ничего сделать нельзя, да и не следует,— разъясняет Л. Н. Толстой Бонда­ реву уже в самом первом своем письме.— Правительство силою заставляет людей де­ лать то, что оно считает нужным; а перво­ родный закон божий люди должны испол­ нять не по принуждению, а по своей воле. Нужно обличать людей и призывать их к покаянию, как делал Христос, и тогда они сами придут к истине. Дело это делается не скоро — веками, но не скоро и деревья растут, а мы сажаем же их и бережем, не мы, так другие дождутся плода» '. Давно утвердилось представление о том, что якобы уже сам факт переписки, уже одно только то, что она имела место меж ­ ду двумя этими людьми, есть, будто бы, прямое доказательство огромного влияния идей Бондарева на Толстого. Причем цитируются, как правило, лишь начала и концовки толстовских писем: «До­ рогой друг мой, Тимофей Михайлович». Или: «Любящий тебя брат Лев Толстой». Или: «Братски целую тебя. Лев Толстой». ' 1 Л. Н. Т о л с т о й . Собр. соч. в 20 то м ах . М., и зд. « Х у д о ж ест вен н ая л и т е р а т у р а » , 1965. т. 17, стр . 573. Но то, главное, что содержится в строчках, лежащих между началом и концом того или другого письма, обычно опускается, А именно там-то и содержится самое ин­ тересное и самое главное. Там идет боль­ шой и принципиальный спор, там сталкива­ ются два диаметрально противоположных мнения по вопросу о том, что надо делать людям, желающим общественного пере­ устройства. Внимательный анализ переписки убежда­ ет нас, что не Бондарев учил Толстого, а Толстой в течение многих лет терпеливо просвещал своего сибирского корреспон­ дента. Письма яснополянского старца — сплошные поучения, уговоры, увещевания и всевозможные разъяснения различных вопросов. Читатели не посетуют, если мы приведем здесь одно из писем великого писателя Бондареву почти полностью. Оно было вто­ рым в многолетней переписке двух стар­ цев и, быть может, наиболее выпукло пред­ ставляет характер их взаимоотношений. Вот текст его: «1886 г. марта 26. Прочел я и большую вашу рукопись и прибавление. И то и другое очень хорошо и вполне верно. Я буду стараться и сохра­ нить рукопись, и распространить ее в спи­ сках или в печати, сколько возможно. И по моему мнению, некоторые статьи из нее надо выпустить для того, чтобы не ослабить силу всего. Выпущенные статьи я поместил бы в примечаниях в конце, как вы об этом думаете? Насчет того, получил ли министр вашу рукопись, я не мог узнать, но и уз­ навать это бесполезно, потому что, по всем вероятиям, он ее даже и не читал, а бро­ сил куда-нибудь в канцелярии; а если бы и прочитал, то только бы посмеялся. Я ча­ сто читаю вашу рукопись моим знакомым, и редко кто соглашается, а большею ча­ стью встанут и уйдут. Когда ко мне соберутся скучные люди, я сейчас начинаю читать рукопись,— сейчас все разбегутся; но есть и такие, которые ра­ дуются, читая ее. Я в этой рукописи со всем согласен, и сам только об этом и пишу, но только я смотрю на это с другой стороны. Я спрашиваю себя: каким образом могли люди скрыть от себя и других первородный закон? Каким образом могли уволиться от исполнения его? И на это отвечаю: что. од­ ни люди взяли власть над другими (избра­ ние на царство Саула) и вооружили одних: людей, и подчинили их себе. Вот эти-то: люди, начальники, солдаты, и отступники первые от первородного закона. Они ста­ ли сплошь брать хлеб, а потом деньги, и им можно было не работать хлебный труд. А потом стали они своим близким разда­ вать хлеб и деньги. И так завелись бело« ручки. И потому я думаю, что две причи­ ны всего зла: одна, что скрыт первородный закон (в поте лица снеси хлеб твой), а другая, что скрыт другой закон: вам сказа­ н о — око за око и зуб за зуб, а я го в о р ю — : не противься злу. Этот закон относится ко всем людям, и никто, в какое бы звание ни был он облечен, не имеет права нарушать, его.