Сибирские огни, 1978, № 8

СИБИРСКИЙ КОРРЕСПОНДЕНТ Л. Н. ТОЛСТОГО 183 трудной д ороге познания истины, предло­ жившего своему именитому попутчику вместо его самодельной суковатой палки взять сохранившийся от прародителей удобный и испытанный посох. Толстой принял этот «посох» и, в свою очередь, всячески поддерживал своего спутника, хотя и веровавшего в ту же веру, но, к сожалению, не очень твердого духом и «много говорившего пустого». Прежде чём остановиться на этом под­ робнее, надо рассказать, что представлял собою Бондарев как личность. Человек с двойным именем Он родился 3 апреля 1820 года на хуто­ ре Михайловском, неподалеку от города Ростов-на-Дону. Будучи крепостным кре­ стьянином, до 34 лет работал на помещика Чернозубова-Янова, пока тот за подозрение в колдовстве не сдал его в солдаты. По рассказу самого Бондарева, произо­ шло это так: возвращаясь с водосвятия, он не донес до дому набранную в бутылку «святую воду» и вылил ее, поравнявшись с воротами усадьбы своего суеверного по­ мещика. Тот, заметив это, решил, что тут дело нечистое, и постарался побыстрее из­ бавиться от подозрительного мужика. Бондарева зачислили в 26-й казачий полк, стоявший на Кубани. Поскольку немолодой уже солдат умел читать и неплохо разби­ рался в священном писании, то его вскоре назначают полковым дьяконом. Однако служитель церкви из него получился пло­ хой, в вере он оказался не тверд, и его за тайный переход в секту субботников, при­ нятие обряда обрезания и смену своего имени на Давида Абрамовича предали во­ енному суду и по приговору сослали в Си­ бирь под гласный надзор полиции. Так 22 мая 1867 года с женой и двумя детьми Бондарев появился в деревне Иуди­ ной БейСкой волости М инусинского уезда Енисейской губернии. Деревня была большой и состояла сплошь из ссыльных сектантов. Но суббот­ ники составляли лишь половину ее населе­ ния. Другая половина принадлежала моло­ канам. По-видимому, субботники первыми прибыли сюда, так как первоначально де­ ревня называлась Обетованной. Губернатор, однако, не утвердил этого названия и впредь повелел именовать ее Иудиной. Как все в деревне, Бондарев получил земельный надел, построил избу и начал заниматься хлебопашеством, ежегодно за­ севая до десяти десятин хлеба, обзавелся скотом. Человеком он был крепкого сло­ жения и недюжинной силы. Любая работа в его руках спорилась. «Я работник вот ка­ кой: — писал он в «Торжестве земледель­ ца...»,— когда косят на крю к хороший хлеб, такой, что двум хорошим работникам едва успеть вязать снопы за одним косарем, а я... один успеваю, да притом чисто и сно­ пы чистые». Благодаря неустанным трудам своим, в семье скоро появился достаток. Это дало Бондареву право заявить там же, что он теперь вполне может «равняться с поря­ дочным и вечно здесь живущим крестья­ нином». Несмотря, однако, на такие, казалось бы исполненные гордости, признания, необхо­ димо отметить, что он никогда не был до­ волен своим положением, своими хозяйст­ венными успехами, течением дела вооб­ ще — у себя на дворе, в своей деревне и в государстве в целом. Это была натура беспокойная, мятущаяся. Он трудно ужи­ вался с людьми, и с самых первых лет пре­ бывания в Иудиной обратил на себя внима­ ние односельчан прежде всего именно этой своей стороной характера. Сосланный в Сибирь за отпадение от пра­ вославия и переход в секту субботников, он был непоследователен и в новой своей вере. По воспоминаниям одного из деяте­ лей местной религиозной общины суббот­ ников Элиафа Павлова, Бондарев не при­ знавал обрядового церемониала и не ис­ полнял его. Неудивительно, что он не нашел в Иудиной ни одного настоящего друга, в особенности среди бедняцкой ча­ сти населения. Их не было у него и среди богатых, но, как ни странно, именно там он искал их. И находил в них если не друзей, не едино­ мышленников, то, по крайней мере, собе­ седников. Объяснялось это тем, что в сре­ де богатых встречались люди, знавшие грамоту, более или менее начитанные. Бе­ седовать с ними Бондареву было интерес­ нее, чем с неграмотными, и потому он к ним тянулся. Первое сочинение его писалось не столько за столом, сколько в поле. Он сам признавался, что постоянно держал в кар­ мане бумагу и карандаш и то и дело, оста­ новив коня с сохой или с телегой, записы­ вал свои мысли. А затем на свободе, глав­ ным образом, по ночам, сводил их в единое сочинение, отделывал и шлифовал. Краткое изложение содержания его тру­ да сделано в соответствующей главе, и тут нет необходимости повторяться. Расскажем о последующих событиях. А случилось вот что: тщательно переписав набело свое со­ чинение, он аккуратно запечатал его и, ре­ шительно обмакнув перо, крупно вывел на конверте: «Санкт Петербург, царю». А. В. Амфитеатров, отбывавший в Мину­ синске ссылку, вспоминает: «Отправление этой рукописи сделало эпоху на патриар­ хальной минусинской почте. Бондарев при­ нес претолстый пакет с простым адресом: «С.-Петербург, царю». Почта пришла в ужас. И изгнала Бондарева, «яко злодея, нечестно пъхающе». Упрямый мужик исхо­ дил все минусинские присутственные места и добился-таки способа послать рукопись императору... Очень может быть, что его обманули, и рукопись не была послана, хо­ тя какую -то расписку в отправлении Бонда­ рев хранил до конца жизни своей, как об­ личительную святыню. Во всяком случае рукопись канула, как в воду». Изуверившись в надежде получить ка­ кой-либо ответ от царя, Бондарев через год, перебелив с черновика, вновь отсыла-