Сибирские огни, 1978, № 8

СИБИРСКИЙ КОРРЕСПОНДЕНТ Л. Н. ТОЛСТОГО 177 заимствованы от Сютаева и Бондарева. Как будто это не те же самые мысли, ко­ торые тысячи раз повторяли так называе­ мые сектанты-рационалисты, начиная от павликан и кончая квакерами и другими. Г-н. Пажес в своем предисловии повторяет то же недоразумение, и признаюсь вам, что я был удивлен, увидев повторение этого йами, несмотря на то, что вы так хо­ рошо поняли и выразили умственное со­ стояние русского народа, в котором, как вы это прекрасно сказали, евангелические чувства никогда не переставали бродить под .усыпляющим формализмом право­ славной церкви. Не то, что я бы не хотел, чтобы меня считали последователем му­ жика,:— я ничего не имею против этого, и во много раз предпочитаю, чтобы меня считали последователем мужика, чем ка­ кой-нибудь школы, слывущей научной,— но дело в том, что было бы по меньшей мере странно заимствовать мысли у уче­ ника, когда имеешь перед собою учение учителя. Эта ошибка может быть сделана только теми, кто принимает за учение учителя учение плохого последователя, последователя предателя. И это случается почти со всеми католиками. Все, кто был воспитан в принципах католицизма, будь то ученые, умные, образованные, мыслители, философы, как Прудон, Ренан и другие,, никогда не могут отделаться от иллюзии, что католическая церковь — синоним хри­ стианства и что всякое другое понимание христианства — произвольная выдумка, не имеющая ' прямого отношения к истинной религии. Вот почему люди, пропитанные этими идеями, всегда воображают, имея дело с евангелическим учением, что это не уче­ ние учителя, но система, выдуманная Сютаевым или Толстым, вследствие этого один должен быть непременно последова­ телем другого... Примите, милостивый государь, увере­ ние в моей благодарности и моем совер­ шенном уважении. Лев Толстой» *. Не менее резкое и категоричное письмо Л. Н. Толстой отправил и, Эугену Генриху Шмиту по тому же самому поводу двумя годами позже: «...Вы спрашиваете о Сютаеве. Он умер уже пять лет тому назад. Сютаев не при­ надлежал ни к какой известной секте, а он был одним из .тех явлений самоза­ рождения свободомыслящего, протестую­ щего против лжи мира христианского ми­ ровоззрения. Ваше суждение в статье о русских сектантах, о моем отношении к нему совершенно ошибочно. Я очень рад был встретить в нем человека, одной сто­ роной своего верования совпадающего со мной и пытавшегося прилагать к жизни христианское учение, и старался помогать ему в этом, но никак не мог быть его уче­ ником, как это почему-то придумали фран­ цузы, всегда толкующие о разных ' вопро­ сах, как слепые о красках, прочтя в моей книге фразу, в которой я говорил, что 1 Л. Н. Т о л с т о й . Поли. собр. соч., т. 66, стр. 335—336. 12 Сибирские огни № 8 я получил от безграмотного Сютаева боль­ ше поучения, чем от всей научной мудро­ сти ученых. Знаете ли вы про Бондарева, другого русского мужика, про Которого я писал тоже, который до сих пор жив, в ссылке, и от которого я почерпнул еще гораздо больше поучения, чем от Сютаева. Его со­ чинение с моим предисловием было пере­ ведено по-французски... Людей, сознающих невозможность про­ должения существующего порядка жизни и видящих возможность исправления его совершенным изменением строя жизни и исполнением в жизни учения Христа, в по­ следнее время является все больше и больше, и в нашем крестьянстве, и в обра­ зованном мире, и у вас, и в Америке, и в Англии. И радостно жить в такое время. Жидкость начинает не только согреваться, но и закипать. И не успеете оглянуться, как она сольется в одну кипучую волну и очистится и установится в новом, ином лучшем виде» |, Снежный ком Как видим, Л. Н. Толстой защищался до­ вольно решительно. Но письма его, к со­ жалению, не были опубликованы в печати своевременно, по причинам, впрочем, вполне понятным: кому же хотелось пре­ давать огласке резкую критику в свой собственный адрес? В то же время по­ хвальные высказывания Толстого о Сютае­ ве и Бондареве, сделавшись достоянием печати, разошлись широко гю всей России. И в этом тоже нет ничего удивительного. Имя, авторитет, слава и популярность Толстого в народе были так велики, что каждое его слово подхватывалось, что на­ зывается, с лету, и тотчас разносилось по всем углам необъятного отечества русского и далеко за его пределы. Какое могло быть сомнение, если сам великий Толстой признавал перед собой заслуги Тимофея Бондарева? Сама мысль подвергать сомнению высказывания ясно­ полянского мудреца многим в те годы могла показаться кощунственной. Неудивительно, что в результате всего этого с годами все больше и больше людей начали склоняться к мнению, что не будь на свете Тимофея Бондарева, не было бы и никакого толстовства вообще. Более то­ го, дело иногда доходило даже до пуб­ личного обвинения великого писателя в плагиате. Так, известный критик Н. К. Михайлов­ ский в статье «Критические опыты», раз­ бирая сочинение Л. Н. Толстого «Женщи­ нам», «ловил» последнего на том, что основные мысли этого сочинения принад­ лежат не ему, а Бондареву, «с логически стройным учением которого читатели мог­ ли познакомиться из одной статьи Глеба Успенского в «Русской мысли». Но граф 1 Л. Н. Т о л с т о й . П оли. со бр . соч., т. 68, с т р . 62.