Сибирские огни, 1978, № 8

РАССЛЕДОВАНИЕ 119 Институт... «От сессии до сессии студенту делать нечего...» Когда у тебя исправно варит черепушка, хорошо подвешен язык, сессия не страшна. Крайний случай —лишат «стипешки». Но это его нисколько не волновало. Переводы из дома поступали аккуратно, как из госбанка. По- шло-поехало. Новые друзья... Вечеринки... Девчата... Недурно научился играть на гитаре, пригодились и анекдоты отчима. Везде легко и быстро становился своим человеком. А Виктор? По своему обыкновению он корпел над учебниками и конспектами. Редко вылезал из общежития. И деньги тратил с крестьян? ской осмотрительностью. Временами Степан жалел его. Ведь молодость, лучшие годы жизни... Думал: незримый спор с Виктором завершился. Жизнь все постави? ла на свое место. Но спор только начинался. На одной из вечеринок познакомился с землячкой, студенткой-ме- дичкой Верой. Были девушки и до этого. Длительная дружба ни с одной почему-то не склеивалась. Они появлялись, исчезали, снова появлялись. Ничего серьезного не намечалось и с Верой. Побалагурили несколько раз на скамейке у общежития, сходили в кино. Вскоре, видимо, и разошлись бы навсегда. И тут возник на горизонте Виктор. Случайно попался им навстречу. Пошли гулять по улице втроем. С этого дня такие прогулки —втроем — стали довольно частыми. Забавно было наблюдать за Виктором. При­ стальный взгляд Веры, прикосновение ее руки заставляли его краснеть и умолкать на полуслове. Сказывалась деревенская неотесанность. Однажды Виктор вдруг говорит: ты, мол, Степан, не обидишься, если я стану дружить е Верой? Будь на месте Виктора кто-то другой — не ох-, нул бы. Но тут почувствовал укол в самое сердце. Что там ни говори, а Вера сделала выбор в пользу Виктора. В это же время получил от матери закапанное слезами письмо. Жиз­ нерадостный отчим что-то не так скомбинировал и на три года сел в тюрьму. Денег присылать пока не сможет. Вот устроится на работу... Сколько она сможет зарабатывать, он представлял. Пришлось биться за презираемую «стипешку». Но жить на нее было трудно, так трудно, что он приходил в отчаяние. Друзья-приятели незаметно рассосались. Ос­ тался Виктор. Но и Виктор... Взял моду учить, как жить. Пытался и по­ мочь. Однако все это выглядело, пусть неумышленным, подсознательным издевательством... Перевелся на заочное, пошел, работать на стройку. Носил кирпичи, раствор, известь... Вечером, в общежитии, теперь уже в рабочем, снопом валился на кровать. Ныла спина, не было сил пошевелить ни ногой, ни рукой. До занятий ли... Инженерный диплом все определеннее превра­ щался в нечто призрачное, недостижимое. По выходным встречался с Верой и Виктором. Что-то все-таки влек­ ло к ним. Что-то заставляло тащиться рядом с ними по городу. Летом они позвали его в этот поселок, в гости к отцу Веры. Посел­ ковая улица с палисадниками у домов, собачий лай, скрип колодезных журавлей напоминали о жизни у бабушки, ту счастливую пору, когда он сбивал с высоты стремительных птиц и чувствовал себя богом. ...Лодка переваливалась с волны на волну. Боковой ветер давил на ее нос, стремился поставить ее бортом к шумящему, белоснежному валу. Натужно, словно на последнем издыхании, гудел мотор. Лицо, побитое брызгами, задубело, мокрые руки, сжимавшие рукоятку руля, ныли от холода. Плаванье становилось по-настоящему опасным. Но страха в рас­ тревоженной воспоминаниями душе не было. Что же все-таки с Викто­ ром? Там, у костра, ни Зыков, ни Баторов особого интереса к его лично­ сти не проявили. Что это может означать?