Сибирские огни, 1978, № 8

116 ИСАЙ КАЛАШНИКОВ Степной. Он по закону добыл. А дома я не мог сказать, что достукал­ ся —для матери у ребят мясо одалживаю... Когда закончили разговор, старик, подойдя, положил на плечо Ми­ ши неожиданно тяжелую и сильную руку, пронзил острым взглядом. — Не там копаешь, парень. О Ефимше можно думать всяко-разно, только не то, что вам мерещится. Миша невольно отвел глаза. — Мы ничего дурного не думаем. — Будет брехать-то. Я сюда приехал, чтобы увериться... Но Ефим- ша на такое дело неспособный. Возьми в соображение и то, что ружья у меня дома давным-давно нету. Не держу. Это тебе кто хочешь под­ твердит. Эх вы... Я-то было подумал: какие старательные ребята. А вы совсем не там стараетесь. Резко снял с плеча руку и ушел, не оглянувшись. В поселок приехали засветло. Мише надо было связаться с Зыко­ вым, и он остановил машину у поселкового Совета. Соня с ним не пошла, сказала, что поедет к Минькову, что ей пора составить о нем свое — на­ жала на это слово —мнение, а не полагаться на всякие разговорчики о нем. Дежурный по отделу сказал Мише, что Зыков был у начальника, но давно уже ушел и с тех пор не показывался. Начальника тоже нет. , Из. Совета Миша вышел слегка расстроенным. Что же делать? У него было задание —поговорить с Ефимом Константиновичем. Поговорил. А дальше? Все эти дни он куда-то торопился, что-то делал, над чем-то ломал голову. И вдруг —делать нечего. Возвратился в Совет, позвонил на квартиру Зыкову. Телефон не от­ ветил. «Пойду в гостиницу, подожду Соню и махну в район»,—принял он решение и начал обретать утерянное было равновесие. Но полностью обрести его не мог. Точила неприятная мысль: самостоятельно он, ока­ зывается, делать ничего не может. Поводырь нужен. Вот Зыкову не ну­ жен... Рано утром в гостиницу пришел Миньков.. В строгом черной костю­ ме, в черной же трикотажной рубашке, застегнутой наглухо, он был мало похож на того, взлохмаченного, с блуждающим взглядом, каким увидел его Миша у изголовья убитой жены. Правда, говорил он тихим, каким-то вроде придавленным голосом, взгляд серых глаз был неспокойный, слов­ но бы что-то ищущий, но вообще Миньков держался, можно сказать, мо­ лодцом. Он не расспрашивал, как идет расследование. Стало быть, че­ ловек выдержанный, понимающий. Именно так отзывалась о нем Соня. Она вернулась от Минькова поздно вечером, была радостно-возбужден­ ной, говорила, что не ошиблась в своих предположениях, что Миньков именно такой, каким она его представляла, что она будет последней ду­ рехой, если не сумеет как следует использовать исключительно интерес­ ный материал. Сейчас Соня говорила с Миньковым мягко, даже ласково, за этим угадывалось ее искреннее сочувствие и нежелание ненароком причинить боль. Оказывается, она могла быть и такой — ненавязчиво предупредительной, деликатной. — У вас какие планы на сегодняшний день? —спросила она Минь­ кова. — Какие у меня могут быть планы,—тусклым голбсом ответил он.— Все из рук валится. Тоскливо... — Мне хотелось продолжить беседу с вами. Если это, конечно, не очень обременительно. — Напротив. Сидеть одному дома тошно. Может быть, пойду в тайгу.