Сибирские огни, 1978, № 8

по ИСАЙ КАЛАШНИКОВ § — В кармане ее пальто. Нашел Степан Миньков. Кстати, почему вы умалчивали о записке, пока вам ее не предъявили? Почему вы ничего не сказали о встрече с Верой Михайловной в городе? — Причина одна. Все, что связано с Верой,—больно. Лучше не тро­ гать. — Лучше-то лучше. Но всякие недомолвки, умолчания затрудняют нашу работу, сбивают с толку. Но это —к слову. А теперь вот что... Степан Миньков отозвался о вас, скажем так, не очень лестно. Он ска­ зал, что вы человек, который любит лишь самого себя... — Он так сказал? Не может быть! — И все-таки он сказал. В присутствии Алексея Антоновича. Алексей Антонович принужден был подтвердить. — Степан Васильевич сказал именно так. — Не знаю... Я не давал ему повода.—Сысоев закусил нижнюю гу­ бу, посидел так, внезапно оживился: —Может быть, записка... А? Он понял, что я нарушил обещание. Он был вправе... И его состояние... Сте­ пану сейчас даже труднее, чем мне. — Почему труднее? — Просто я так думаю. В одном Степану легче, на нем не висит посмертное клеймо Веры... — У меня пока вопросов нет. Отдыхайте. Надеюсь, все будет в по­ рядке. \ — Все в порядке для меня уже никогда не будет,—глухо прогово­ рил Сысоев поднимаясь. С ленивой медлительностью Зыков выровнял листы протоколов, спрятал в карман авторучку, щелчком сбил с рукава пиджака пушинку, вышел из-за стола, освобождая место. Но Алексей Антонович садиться не стал, ходил по кабинету. Опять дала о себе знать боль в коленях. Будь она проклята. Тут и без нее хоть криком кричи. Что же это получается? Глянул на Зыкова. Тот сидел на диване, почесывал за ухом, думал. Как-то уж очень спокойно он думает. Так и хочется встряхнуть, растор­ мошить его. — Что же это получается, Зыков, а? — Пока у нас ничего не получается. Как на лодочке плывем —еду- еду, а следу нету. — Я вот о чем думаю, Зыков,—так дело не пойдет. — Не понял, Алексей Антонович. — Вот это и плохо, Зыков. Очень плохо. Говорил же я вам: на Сы­ соева надо нажать. Вместо этого вы его по головке гладили и разные ходы-выходы подсказывали. И вот вам результат —Сысоев от признания более далек, чем в тот день, когда его задержали. — Признание в данном случае мало что даст. Оно без доказа­ тельств—ноль без палочки. А с доказательствами у нас не густо. Точнее, их нет совсем. Ваша версия, безупречная на первый взгляд, сами видели, не выдерживает проверки, трещит по всем швам. Ни единым фактом, свидетельским показанием, вещественным доказательством мы не можем подтвердить, что у Сысоева были преступные намерения, что стрелял он. — Хорошо, Зыков. А сможете вы мне сказать со стопроцентной уве­ ренностью, что стрелял не он? — Этого я сказать не могу. — То-то же! —Внезапно Алексея Антоновича прорвало.—Какого же черта вы с ним игру в шуры-муры развели? — Это не игра, Алексей Антонович. Подозреваемый еще не пре­ ступник. И закон, и совесть обязывают нас быть осмотрительными. Хи­ рург, удаляя мертвую ткань, старается как можно меньше вредить здоровой плоти. У нас в руках орудие не менее острое, чем скальпель. Тут недолго порезать других и самому порезаться.