Сибирские огни, 1978, № 8

108 ИСАЙ КАЛАШНИКОВ — Не получится. На слово вы не верите, а факты —я знаю —против меня. Противопоставить мне нечего. — Э, нет, я с вами не согласен! —почти весело возразил Зыков,— Все не со’всем’так, как вы думаете. От вас требуется одно —отвечайте на вопросы точно, ничего не скрывая и не выдумывая. Договорились? Сысоев кивнул —согласен. Алексею Антоновичу было понятно стремление Зыкова расположить Сысоева к доверительному разговору. Кое-чего ему, кажется, удалось добиться. Сысоев не вешает головы, из взгляда ушло тусклое безразли­ чие. Так уж устроен человек —в самом безнадежном положении он на что-то надеется. Однако Зыкову следовало бы помнить, что надежда, да­ же призрачная, способна во много раз увеличить силы человека. А упор­ ства у Сысоева и без того предостаточно. — Сначала давайте с вами порассуждаем,—предложил Зыков.— Чрезвычайно важный момент —с каким намерением вы приехали в по­ селок? — Убивать я никого не собирался! —хмуро сказал Сысоев. — Не спешите. И не повторяйте того, что уже говорили. Можно до­ пустить—вы ненавидели Минькова. Можно также допустить, что у вас было намерение расправиться с ним. Правда, сразу же возникает вопрос: при чем здесь Миньков? Его устранение ничего не дает. Все дело в Вере Михайловне, ваше счастье или несчастье зависит в конечном счете толь­ ко от нее. В жизни, однако, бывает всякое... На убийство может толкнуть ненависть, чувство мести. Значит, пока считаем, что вы задумали убрать Минькова. Естественно, что в этом случае вы должны были проявить максимум осторожности. Алексей Антонович насторожился. Зыков, кажется, недопустимо ув­ лекся, в своих рассуждениях затронул главное, коренное, тут самая ма­ лая неосторожность, ошибка могут сильно повредить делу. — А что получается у вас? —невозмутимо продолжал свои рас­ суждения Зыков.—Вы едете на автобусе, маршрут которого заканчи­ вается в поселке. Почти все пассажиры местные. Не обратить внимания на вас, незнакомого человека, не могут. Куда логичнее было, например, сойти в соседнем селе и в поселок добраться пешком. Дальше. Оста­ навливаетесь в гостинице. Посылаете записку Вере Михайловне. Словом, делаете все, чтобы подозрение пало на вас... Настороженность Алексея Антоновича переросла в тревогу. Он что, соображать перестал? Он что делает?! А Сысоев-то... Куда подевалась отрешенность, шею вытянул, каждое слово ловит. Еще бы! Считай, утонул, под ноздри подперло, а тут тебе любезно протягивают руку, сделайте милость, выбирайтесь. — К чему мне было прятаться, скрываться,—сказал Сысоев,—если приехал лишь для того, чтобы поговорить с Верой? — Тогда у меня будет вопрос,—Зыков скосил глаза на свои помет­ ки.—С Верой Михайловной вы не виделись несколько лет. И вдруг... Можете это объяснить? — Мне не хотелось бы...—Сысоев сразу сник. — И все-таки объяснить это надо. Мы же договорились. — Ладно,—Сысоев облизал сухие губы,—Ладно... Недавно я со­ вершенно случайно встретился с Верой в городе. На улице. До этого думал —забыто, пережито. Но увидел ее... Дело, однако, не в этом. Мы поговорили минуту, от силы —две. Не помню о чем. Но одно слово... Она назвала меня предателем. Вера не из тех, кто легко бросается сло­ вами. Да еще такими. Как плетью по лицу —предатель. Это слово засело во мне, будто ржавый гвоздь в доске. Где, когда я ее предал? Жить невозможно, когда в тебе свербит такое. Вот я и поехал... И выяснил...— Он потянулся к графину, неверными руками наполнил водой стакан,