Сибирские огни, 1978, № 7

42 Потом включили прожектор, выхватывая из темноты гроты, причудливые камни, знаменитые каменные ворота... И вот, когда, вначале уйдя довольно далеко в открытое море, он снова повернули назад, Валерий Геннадьевич вспомнил знаменитое, пуш кинское: Я вижу берег отдаленный, Земли полуденной волшебные края; С волненьем и тоской туда стремлюся я, Воспоминаньем упоенный... Господи! Как он мог забыть! Так долго не вспоминать! Вот же, что с ним происходит! Вот же что! И чувствую: в очах родились слезы вновь... Валерий Геннадьевич и в самом деле едва их удержал, подкатившие к глазам, к горлу. Море и звезды. Иногда и в самом деле кажется, что звездное небо поднялось из моря, что это его бесконечное продолжение. И Млечный путь как отражение лунной дорожки на море. Море и звезды вернули ему желание разработать новый алгоритм, который он-забросил после скептического замечания Яновича. А теперь снова остро, нетерпеливо захотел подумать над ним. И звезды тут, действительно, играли немалую роль. Лет пять назад к нему обратился за помощью один студент — он занимался переменными звездами, и ему нужна была программа для определения периодов переменности. Они сделали эту программу вместе. Ив их городе, наверное, впервые ЭВМ стали считать эту звездную программу. Вот тогда у Валерия Геннадьевича и мелькнула мысль о возможности разработать новый алгоритм, так как программа, составленная ими для изучения переменных звезд, таила в себе удивительнейшие возможности, в ней просвечивалась одна закономерность, которая могла бы послужить основанием для решения своеобразной системы задач. Эту закономерность нужно было извлечь, выразить математически, проверить. Если бы у него сейчас была его машина! Без нее не обойтись. Но думать об этой закономерности, о том, как она могла бы выглядеть, он мог и без машины. И он думал, радуясь, что мысли приходят неглупые, снова убеждаясь в.возможности найти оригинальный алгоритм. Оказалось, что ссора с Яновичем очень сильно на него подействовала, и он невольно вспоминал и вспоминал о ней... А не испугался ли Янович за свой авторитет, за неколебимость своего положения? Ведь он давно заметил, что Янович весьма поверхностно знает электронную технику, на уровне осведомленного экскурсовода, чтобы объяснить что к чему очередным гостям их вычислительного центра. Он не раз замечал растерянный взгляд Яновича, обращенный к нему, в момент так называемого «визит-эффекта». Так они говорили о неполадках, которые, как правило, случались с машиной во время визита особо важных посетителей. Он понимал, что без него Янович не мог бы толком объяснить, что случилось с машиной, тем более дать необходимые распоряжения техникам. Это делал Валерий Геннадьевич. Машина переставала капризничать, и довольные гости получали один из рисунков или оба, которые умела рисовать машина: знаменитого Пифа либо голову каюпщися Магдалины. «Сергей Леонидович Янович давно сошел с этапа 1-АВЛИЧЬНИЯ в этом деле на уровень примерных представлений»,— сформулировал свои мысли Валерий Геннадьевич. Он не знал, чему была посвящена кандидатская диссертация Яновича, но ведь о докторской докатывались и до него весьма скептические замечания, что она слабовата, какое-то странное смешение физики и экономики. Впрочем, некоторые