Сибирские огни, 1978, № 7

37 — А мы из сороковой. — А что у вас? — Да вот Кольку лошадь лягнула. Колька опять выматерился и тонко застонал. — Лошадь? — Ага. Он запрягать хотел... — Она сильно его? — По коленке. Мы завязали ее... — А вы сказали?.. — Сказали. В город не на чем ехать. Утром отвезут. Тут, наконец, докатилась до них гроза. Полил сильный дождь, гремел гром, где-то бился на ветру лист железа, в разломы крыши и стён полыхала молния. Валерия позвал здоровый мальчишка: — Иди к нам! В твоем углу сейчас потечет. И вправду, на него уже стали падать капли воды. Он перебрался к мальчишкам, прилег, но где тут уснуть. Временами казалось, что сарай их вот-вот развалится, и весь этот грохот, сверкание, потоки воды обрушатся на них, сметут с лица земли, ужас сдавливал горло,* Лишь к утру стала утихать гроза, и сморился мальчишка, которого лягнула лошадь. Валерий долго не мог забыть ужаса этой ночи. Страшную грозу, свою заброшенность и беспомощность, острую жалость к матерившемуся мальчишке с разбитой коленкой. Потом все как-то утряслось, уладилось,— он перешел спать на чердак дома тетки Мат ены, варившей им нехитрый обед, работал на картофельном поле — полол, окучивал, втягивался в физическое напряженне й чувствовал, что переходит через какую-то немаловажную черту мальчишеской своей жизни. Они встрети ись только в сентябре. И снова, будто впервые, смутно улавливая перемены, происшедшие в них, привыкали друг к другу. Золя была оживлена и все рассказывала о жизни в пионерском лагере. Он ее слушал, заглушая ревность и стараясь уловить удобный момент, чтобы рассказать все о той, первой, ночи в колхозе. Он растрогал Золю признанием, что брал с собой в колхоз все ее записки, целую пачку. Он их там не читал, боялся, что кто-нибудь увидит, но часто доставал, трогал, держал в руках. А Золя призналась, что в пионерском лагере писала ему письма. «Да где же они? Дай мне!» — «Их нет. Я сожгла».— «Зачем же? Почему?»— «Я подумала, что тебе это совсем не нужно. Что ты будешь смеяться».— «Я смеяться? Да что ты! Я так о тебе скучал!» — «Я тоже». Они встречали Новый год. Оказалось, что отец Золи кадровый военный, а матери нет. Отец часто бывает в командировках. И на этот раз отец был в командировке. Организовали складчину. Было четыре девчонки и четыре мальчишки, среди них Эдик Гордеев, к которому с самой первой минуты Валерий стал ревновать Золю. Он еще никогда не бывал в таких квартирах — просторных, с паровым отоплением, со всеми удобствами, и чувствовал себя стесненно. А Эдик Гордеев — одессит, веселый, свободный в каждом движении, красивый блондин,— разве он мог не понравиться! Было шампанское и еще какое-то красное. Еды, конечно, очень мало, но они к этому привыкли за военные годы. Все сильно развеселились и расшалились. Встречали новый тысяча девятьсот сорок пятый год.