Сибирские огни, 1978, № 7

ти истерически, плакал, отведя ее в лес, подальше от лагеря, так просился, что она не выдержала, сама расплакалась от жалости к сыну и увезла его домой... Вот что вспомнилось Валерию Геннадьевичу, пока приятно беседовали Лев Сергеевич и Григорий Иванович. Испытывая жалость к самому себе, он сказал им, вклинившись в их разговор: — А я вот ни разу не был на море... Да что там, даже в обыкновенном доме отдыха не приходилось бывать. Только в пионерлагерях в детстве был... — Да что вы?! — неподдельно удивился Лев Сергеевич. А усатый Григорий Иванович заметил сочувственно: — А по виду так не скажешь... Я смотрю — культурный, интеллигентный человек... Валерий Геннадьевич в первый миг удивился, а потом расхохотался. Засмеялся и Лев Сергеевич, приговаривая: — Ну, ты даешь, Гриша! Культурный человек! Ну, уморил! — А что? Я ж не в обиду! Что удивительно, мол... Валерий Геннадьевич понимал, что Григорий Иванович действительно не хотел его обидеть, понимал и смысл неловко сказанного, у него лишь усилилось чувство жалости к самому себе. А рядом совсем разошлись, разбренчались студенты, и Валерий Геннадьевич, кивнув в их сторону, заметил: — У нас детство-то потруднее было, чем у этих. — Вот уж точно! — с охотой подхватил Григорий Иванович,— С малолетства одна только работа. А голодали сколько! Лев Сергеевич неожиданно строго заявил: — Радоваться этому надо! Что дети наши легче живут. — Конечно! — согласился Григорий Иванович.—Мы к тому, что ценить это дело надо. — Нынешние тоже работают,— все тем же тоном говорил Лев Сергеевич.— Кто работает, тот в стройотрядах сейчас,— компетентно заметил Валерий Геннадьевич.— А эти вот к морю едут. — Может, они уже отработали... Куртки-то у них стройотрядовские. — Родители, поди, богатенькие,— высказал предположение Григорий Иванович. — Вот это скорее всего,— согласился Валерий Геннадьевич. — А мы их сейчас спросим! — воскликнул Лев Сергеевич и тут же подшагнул к «студенческому» купе.— Хлопцы! Эй! Да погодите вы бренчать!.. У нас тут вот разговор... Вы почему на юг едете? — Мы по рельсам. А вы по чему? — Да нет, ребята, я ж серьезно. — Мы тоже. — Ну, я не так, может, выразился... Сейчас ведь стройотряды работают... У вас вот тоже курточки... А вы на юг? — А мы на толчке их купили. Валерию Геннадьевичу не было видно, кто отвечал, да это было сейчас для него'безразлично, он еще воспринимал студентов сплошной массой, без различения, однако ответы доставляли ему злорадное удовольствие, будто подтверждая нечто, пока еще недостаточно четко, но уже угадываемое им. — Что вы за люди такие? — А вы что за человек? — Ну, я же старше вас... — Папочка, ну что же вы в душу лезете-то? — Вот и поговори с ними! — Лев Сергеевич был явно обескуражен и огорчен, отошел от студентов, развел руками.