Сибирские огни, 1978, № 7

18 . бедный!» А мама будто закаменела и ничего не отвечала. Тогда ее подруга спросила: «Ты все еще не можешь простить?» А мама схватила ее за руку и взглянула на него, и он с этой минуты стал догадываться. Потом ночью они долго шептались, мешали ему уснуть, и до него долетали отдельные слова. К этому времени он был уже достаточно взрослым, чтобы понять случившееся... Его отец был молодой, подающий надежды, московский поэт, он приехал по каким-то делам в Сибирь, пользовался тут большим успехом, устраивал литературные вечера, публиковал свои стихи в журнале и в газетах. Нет, мать никогда не говорила, что цоэт ее обманул, покинул, она никогда не жаловалась. Но она всегда что-то недоговаривала. Или предпочитала вообще ничего не говорить. И это он сам дорисовал облик коварного и малосимпатичного соблазнителя, едва удержавшись, чтобы не порвать, не выкинуть фотографию. Однако поэта не было, а мама была рядом, и однажды он заметил, что охватившее его презрение к заезжему поэту бросает тень и на маму, что он все явственнее испытывает и к ней что-то вроде настороженности, почти недоверия -— вот ты, оказывается; на что способна. Ведь он был в поре ранней юности. А до этого ему уже успели так много рассказать и показать... Много позже он поймет, что и мама вела себя так, как если бы действительно, всерьез, считала себя виноватой перед ним. И только ли тогда она вела себя так? Боже! Неужели она всю жизнь чувствует себя виноватой? Эти мысли тоже пришли к нему на море... Неизвестно, какие мысли бродили в голове проводницы Вали Кузов- киной, но она запомнила Валерия Геннадьевича и явно выделяла его из толпы, не стесняясь, рассматривала, улыбалась ему. Когда все более или менее утряслись, окончательно распределились по купе, Валя Кузовкина пошла собирать билеты, отправлять тех, у кого были плацкартные места, к бригадиру с доплатой. Добралась она и до их купе. Лев Сергеевич, не теряя времени, помчался доплачивать, а им Валя ничего не говорила, только поглядывала на Валерия Геннадьевича. Потом спросила: — Вы кто? — Человек. Валя засмеялась. —- Вы о моей профессии спрашиваете? Валя молча смотрела на него. — Так я инженер. Электронно:вычислительная техника. Слыхали? — и, поскольку Валя все еще молчала, продолжал:—Могу сконструировать робота-проводника. Будет он ходить по вагону, собирать билеты, пылесо1 сить, бить током нарушителей порядка. Валя улыбнулась и тут же озабоченно сказала: — Хорошо бы. А затем свернула свою сумку с кармашками, в один из которых сунула и их плацкартные билеты, и, как бы между прочим, если, мол, хотите, заметила: — Доплату можете отдать мне. Валерий Геннадьевич расплатился и окончательно успокоился. Пришел Лев Сергеевич и сообщил, что ресторан еще закрыт и придется им поголодать, если проводница не расщедрится на чаёк. А Валя Кузовкина, к всеобщему удивлению, расщедрилась и принесла чай.