Сибирские огни, 1978, № 7

бай («без одного года восемьдесят — не ш утка!») напутствует внучку. У девушки — куча неотложных дел, у старика -г- множест­ во невысказанных мыслей. «Они в упор смотрели д руг на друга. Девушка думала: «Понимаешь ли ты, что мне сегодня неког­ да?» А Салях-бабай дум ал: «Понимаешь ли ты, что мне до смерти совсем недолго, мо­ ж ет быть, осталось?». Диалог героев убеждает в изменении позиции старика-крестьянина, понявшего, что прошли времена, когда вес человека измерялся его богатством. Наступили др у­ гие времена — сейчас уважение завоевы­ вает тот, кто имеет личные заслуги перед людьми. Мыслями о долге и чувстве, о границах между личным и общественным, о глубин­ ных душевны х движениях людей сильных, ярких, своеобычных пронизан драматиче­ ский рассказ «В дождь»; даже юмористи­ ческий по жанру рассказ «Про дедушку Гайсу» по сути своей очень серьезен. В нем автор изображает противоречивое сочета­ ние старого и нового, обычаи, давно став­ шие пережитками,— вроде калыма. При этом в рассказе обрисована трогательная дружба двух стариков — татарина Гайсы и латыша Сильвы — дружба которая насчиты­ вает 60 лет, а то и больше. Когда-то — еще до революции — татары не пустили ссыль­ ных латышей в свою деревню , отвели им за березняком бросовую землю ; эта красно­ речивая деталь показывает, как далеко ото­ шел смешной дедуш ка Гайса от старых взглядов. Д ля него многие обычаи — дань привычке: в его сердце живет любовь к лю­ дям другой национальности. Много забавного и смешного рассказы­ вает писатель о своих героях; манеру это­ го повествования определяют добрая ус­ мешка, лукавая шутка. И неизменно серье­ зен автор, когда ведет речь о пустяках и в рассказе «Про дедуш ку Гайсу», и в других рассказах караярского цикла. Впрочем, вряд ли стоит спешить с подоб­ ными определениями. В самом деле, такие ли уж это пустяки, если они помогают вы­ светить многое в душах наших современни­ ков, говорящих по-татарски, но думающих и чувствующих так же, как все советские люди, независимо от того, на каком языке они выражают свои думы и чаяния. Продолжение пути Заслуживает внимания такая — на первый взгляд — несущественная сторона дела: г д е происходит действие рассказов и по- вестей Ю . Магалифа, ибо место действия в немалой степени определяет, к о г о писа­ тель делает героями своих произведений. Есть у Магалифа произведения только о горожанах — вспомним хотя бы его повесть «Документальное кино». Есть только «де­ ревенские» — например, «Караярские рас­ сказы». Но в большинстве случаев писателя привлекает ситуация, когда человек оказы­ вается в незнакомой ему социальной среде. Горожанка попала в татарскую деревню («Одолень-трава»); люди едут из города в деревню («Автобус идет в Чудиновку»); выросший в деревне парень попадает на рыбацкий промысел («На пароходе»); русский врач посвятил многие годы лече­ нию жителей далекого удэгейского селения («Так начиналась весна»); музыковед при­ езжает в деревню с лекцией («Лекция о Шостаковиче»); мальчик-горожанин прихо­ дит на совхозный полевой стан («Внезап­ ный дождь»)... Такие случаи привлекают писателя и по­ тому, что позволяют с особой присталь­ ностью вглядеться в обстановку, в лица, характеры, и потому, что дают выход наблю­ дениям автора, и потому, что для Ю. Мага­ лифа всегда было заманчивым рисовать жанровые сценки, изображать обычное, будничное так, чтобы за ним виделось глав­ ное, определяющее. Горожанин в деревне — тема ' повести «Продается изба» (1972— 1974). К бабке Опаленихе приезжают дочь Наташа и сын Петр с молодой женой Светланой. Наташа собирается в заграничную командировку с мужем, и для нее заезд к старухе-мате- ри — только возможность отдохнуть. Петр тоже пустил корни в городе, и цель его приезда — продать избу и убедить мать пе­ реехать к нему в городскую квартиру. «Продается изба» — это объявление для Опаленихи становится синонимом слов «Бросаю родные места»; и не только (ста­ рухе, но и Петру со Светланой все труднее решить этот вопрос. Сложные, неоднозначные мысли о выбо­ ре пути приходят к героям в финале пове­ сти. Мы расстаемся с Опаленихой, Петром и Светланой на распутье, им еще предстоит найти с в о е решение, и никто пока не зна­ ет, к а к и м оно будет. Но в любом случае оно не может быть безболезненным: им предстоит рвать какие-то связи — или с го­ родом, или с деревней. Не нужно ждать идиллии при любом варианте — Светлана твердо усвоила, что времена, когда «в де­ ревне тихо живут», ушли навсегда. Коман­ дир студенческого стройотряда Толя по­ вторяет пушкинские строки, обращенные к деревне: «Приют спокойствия, трудов и вдохновенья», отчего классическая форму­ ла приобретает явно ироническую окраску, ' вовсе не предусмотренную великим постом. Оттого-то диссонансом звучат «благополуч­ ные» ноты в финале повести — как будто стоит проложить дорогу или построить коровник по последнему слову техники, и исчезнут все проблемы, встающие перед современной деревней в ее стремитель­ ном движении в будущ ее. Почти все герои последней по времени написания повести Магалифа «Что в сердце твоем?» (1963— 1974) живут и работают в районном центре Березове. Писатель и в этом произведении свел вместе очень раз- ных людей. В Березов приехал с концертом артист-чтец Макар Петрович Касаткин. Здесь он встречает давно ему известного писателя Михаила Шайдурова, дочь своего учителя и друга Антонину Захарченко, зна­ комится с председателем колхоза «Рассвет» Банниковым, священником местной церкви