Сибирские огни, 1978, № 7

Ю. Мостков ИМЯ ВНЕ Вместо вступления Если перелистать стенограммы последних писательских съездов, легко можно заме­ тить, что наибольшее число возражений вызвала подмена разговора об индиви­ дуальном облике литератора перечислени­ ем различных «обойм». «...обидно бывает иногда оттого,— гово­ рил с трибуны Пятого съезда писателей С СС Р В. П. Козаченко,— что иная большая, сотни лет развивающаяся литература мо­ жет в сознании нашем укладываться в пять- шесть или десять имен. Пусть даже выда­ ющихся. И это не только и не столько пото­ му, что в массе своей мы так уж плохо пишем». Об этом же шла речь и в ряде выступле­ ний на Четвертом съезде писателей РСФ СР. Анатолий Ананьев с законной досадой от­ метил, что «сначала мы недоверчиво отно­ сились к эпическому повествованию и дела­ ли как бы ставку на динамизм коротких произведений, теперь бросились в другую крайность, и в критических и обзорных статьях замелькал другой и тоже в своем роде замкнутый ряд писательских имен». Нет необходимости добавлять другие — неизменно отрицательные! — высказывания по поводу различных «обойм». Следует лишь задаться вопросом: «обойма» — это причина или следствие? О тветы — причем единодушные — можно найти в тех же стенограммах съездов. И в каждом ответе усматривается связь м еж ду «обоймами», которыми так удобно 1 2 * «ОБОЙМЫ» оперировать, и весьма далекой от подлин­ ного проникновения в суть художественно­ го произведения классификацией «по те­ мам». «Одним из Главных грехов последнего времени, с которым надо покончить,— го­ ворил Д. А . Гранин,— я считаю преслову­ тое деление писателей на «деревенщиков» и пишущих о рабочих. Это разделение не только не нужно, но и вредно». Пусть не покажется это вступление не от­ носящимся впрямую к главной теме. Твор­ чество Юрия Михайловича Магалифа мо­ жет служить выразительным примером того, как, увлекшись «обоймами», критика может пройти мимо писателя, оказавшего­ ся вне «обоймы». Да и, в самом деле, к какому «боевому расчету» приписать Ю . Магалифа? К числу детских писателей? Что же, для этого есть основания: он — автор популярных детских книжек, на которых — тут без штампа не обойдешься — выросло несколько поколе­ ний ребят, его сказки за двадцать лет со времени их появления выдержали не одно издание и в Москве, и в Сибири. Но после столь успешного и запомнившегося читате­ лям дебюта в жанре сказки Ю. Магалиф совершил неожиданный поворот в сторону «взрослой» литературы. «Чего я только не писал! — вспоминает Ю . Магалиф.— И повести, и рассказы, и стихи, и очерки, и фельетоны, и пародии...» О его книгах появлялись рецензии,— и положительные, и отрицательные,— но это были оценки отдельных произведений, а не анализ пути своеобразного писателя.