Сибирские огни, 1978, № 7

169 ся,— сказал он не столько, пожалуй, мне, сколько сам себе, и продолжал, словно ре­ шая вслух сложную , со многими неизвест­ ными, задачу: — Все, казалось бы, условия, о которы х только мечтать приходилось, сейчас созданы. Берись за дело, давай мо­ локо... Так нет же. Сколько ни говори, сколько ни объясняй, никак не могут по­ нять, что нельзя подходить к новому делу со старыми мерками, менять надо свое от­ ношение к работе. Позавчера, на очередной летучке перед дойкой, он, в который уже раз, спокойно и деловито объяснял дояркам: — С чего нужно начинать дойку? Когда включается вакуум, вы берете доильный аппарат и вешаете его на крюк справа от коровы, которую будете доить первой. За­ помните — справа! Это не моя прихоть, это обязательное условие. Почему? Потому что у коровы вырабатывается условный реф ­ лекс. Раз аппарат повешен справа от нее, значит, ей нужно приготовиться отдавать молоко. Если же сегодня он будет висеть справа, а завтра слева, то никакого услов­ ного р е ф л е к с а у коровы не выработается, перед дойкой она будет нервничать и ка­ кую-то, подчас значительную , часть моло­ ка не отдаст. Понятно?.. Значит, запомни­ т е — справа!.. После этого берете ведро, наливаете теплую , градусов сорок пять — сорок семь, воду и подмываете вымя. Под­ мывать тож е обязательно нужно... Баклыков, объясняя, жестикулирует. Ж е­ стикулирует удивительно зримо. В руках у него, конечно же, ничего нет, но я почти наяву вижу и полотенце, которое выжима­ ется именно вот так, не иначе, и тугое коровье вымя, массируемое этими вот ру­ ками, и четкие уверенные движения паль­ цев при первом прикосновении к соскам, из которых должно брызнуть первое мо­ локо... Научиться такой жестикуляции, мне д у­ мается, невозможно даже очень хорошему, талантливому миму. Все движения у Баклы- кова предельно естественны, доходчивы, как естественны и доходчивы его слова. Прежний учительский опыт? О тчасти, воз­ можно, и так. Но только отчасти. Главное же то, что он сам ум еет отлично доить и все его жесты отработаны не перед зер­ калом, а на практике. Прошел он эту прак­ тику вынужденно, много лет назад, когда в колхозе впервые внедрялась механизиро­ ванная дойка. Впервые не только в колхо­ зе, но и в районе и, возможно, в области. Тогда дояркам тоже нужно было преодо­ леть себя, расстаться со старыми, годами выработанными привычками. Но специали­ стов по механизированной дойке не было, инструкции помогали плохо, не привыкли колхозники к бумажкам, им на деле пока­ жи, как и что, а показать-то и некому. И Баклыков с присущими ему от рождения упорством и настойчивостью осваивает но­ вый метод доения сам и затем передает свой опыт дояркам. И дело пошло... __ Не надоело? — спросил меня предсе­ датель, когда летучка закончилась и дояр­ ки покинули красный уголок. — Что? — Да вот эти мои поучения слуш ать...— И, не ожидая ответа, продолжал: — Ничего не сделаешь, приходится повторять вроде бы азбучные истины. Умом, вижу, понима­ ют, а до сердца, до души не доходит. ( А ведь все вроде бы так просто... Да, просто. Но именно — вроде бы... А на самом деле? Герой одного не очень старого фильма, солдат-фронтовик, коммунист, рассказывал товарищам, как в молодости пришлось ему сопровождать в ссылку раскулаченного од­ носельчанина. И бывший этот кулак сказал ему по дороге приблизительно следующ ее: «Вот вы заводы построите, верю. И маши­ ны у вас всякие будут, и прочее.. А вот от «сундука» избавиться вам никогда не удастся». Сообразительный, прямо скажу, был тот кулак. Самое больное %иесто затронул, угадал, с чем нам сложнее всего будет бо­ роться, ибо под «сундуком» он подразу­ мевал то самое «мое», которое .якобы из­ вечно сидит в человеке и никакими средст­ вами, никакими увещеваниями его из души не вынуть. За шестьдесят лет существования Совет­ ской власти сознание крестьянина в отноше­ нии «сундука» изменилось в корне, но не настолько, чтобы сказать, что совсем опу­ стел тот «сундук». И выскрести с его дна веками копившуюся дрянь не так-то просто. Принудительные меры воздействия не по­ могут, они только могут испортить все де­ ло. Окриками и стуком кулака по столу чувства коллективизма и товарищества не привьешь, оно возникает как бы само со­ бой, когда иначе ни жить, ни работать про­ сто нельзя. Я не спрашивал Баклыксва об этом, но, думается мне, приступая к строительству молочного комплекса, он меньше всего ду­ мал, что комплекс повлияет на психологию людей. Его заботило, главным образом, увеличение производительности труда и, конечно же, условия работы животноводов. А психологические сдвиги... До них ли... Поэтому Василий Данилович в какой-то сте­ пени и растерялся. И растерянность эту я видел на его лице, и понимал, как кипит его душа, когда он с нескрываемой обидой и недоумением удивлялся, что люди «никак не могут понять», словно они и не хотят по­ нимать этого. Хотят, Василий Данилович. Хотят, стара­ ются, плачут подчас, как случалось не раз, когда не выходит, не получается так, как нужно, ищут и, я уверен,— найдут, не без твоей, конечно, помощи, и все встанет на свои места, как это тоже не раз бывало. Людям нужно преодолеть себя. А сложнее задачи, пожалуй, и не при­ думаешь. Я ведь тоже только после всех этих сты­ чек, слез, сомнений, удач и разочарований, которые проходили на моих глазах, начал понимать, что такое для колхоза этот комп­ лекс. Это же не просто новый механизирован­ ный и частично автоматизированный скот