Сибирские огни, 1978, № 7

1 Потом Валерий Геннадьевич познакомится с этой девушкой, даже подружится, узнает, что ее зовут Валя Кузовкина, а пока он вместе со всеми брал штурмом вагон, чтобы наконец-то покатить на юг, к морю, через благодатные края, где растут яблоки, падающие на землю в пору созревания в душистых фруктовых садах. Валерий Геннадьевич, вдавленный в вагон возбужденной толпой, на какое-то мгновение был притиснут к проводнице — грудь в грудь. И в этот миг у него в памяти мелькнуло что-то знакомое, какое-то воспоминание.— Как вас зовут? — неожиданно для себя спросил он. — В а л я , с т о л ь же неожиданно и для него, и для себя ответила проводница. — А фамилия? — Кузовкина. — От слова кузовок? — Да. Они рассмеялись, и Валерий Геннадьевич был унесен потоком дальше, мимо занятых купе, пока не попал в свободное. Он быстро кинул на одну нижнюю полку чемодан, на верхнюю — желтую соломенную шляпу, а на вторую нижнюю полку сел сам. Тотчас в купе просунулась жирная лысая голова, и спросила, мелькая глазками: | — Одно место? — Верхняя. — Сойдет. Человек развернулся боком, выдернул из-за спины и протолкнул между ног черный чемоданчик, который легко был закинут на свободную верхнюю полку. После этого обладатель жирной лысины вошел сам — маленький, пузатый, в сером легком костюме, совершенно квадратном — ширина равна длине. — Лев Сергеевич,— представился толстяк, утирая пот и снимая пиджак.. Уже через несколько часов Валерий Геннадьевич и представить себе не мог, как бы они ехали на юг без Льва Сергеевича, знающего все, каждый уголок черноморского побережья, каждую станцию от любого пункта страны до любого южного города, цены на фрукты и овощи в любом месте на их пути, стоимость койко-дня и отдельной комнаты, прогноз погоды и температуры воды от Сухуми до Ялты, все тайны международной дипломатии, причины некоторых отрицательных явлений внутри страны и так далее, и так далее, а сверх того неиссякаемый кладезь анекдотов, баек, былей и небылиц. Валерий Геннадьевич все будет удивляться, как Лев Сергеевич при этакой своей, почти животной, полноте, потливости, прожорливости не вызывал брезгливости, а напротив — был даже приятен и притом любезен, галантен, подвижен и очень ловок. Он удивительно умел им не мешать и в миг угадывал, что ему нужно выйти из купе, и укладывался на свою верхнюю полку легко и бесшумно. И хотя Валерий Геннадьевич тотчас обнаружил, по тому, что и как тот рассказывал, что у Льва Сергеевича нет ни большого образования, ни глубокого ума, он понял, что в силу каких-то, может быть, неожиданных обстоятельств Лев Сергеевич был великолепно воспитан. Ведь, вот оно — самое значительное искусство истинно воспитанного человека — никому не мешать, никому не быть в тягость. «Откуда это у него?» — все гадал Валерий Геннадьевич, уже в первый вечер выяснивший, что Лев Сергеевич работает в должности зав- гара. Два соседних купе, слева и справа, занимали шумливые и независимые молодые люди, в кедах, джинсах, в защитного цвета студенческих