Сибирские огни, 1978, № 7

— О , да вы отчаянная женщина! Моя жена, например, скорее прикоснется к змее, чем к ружью. — А будешь отчаянной. Три года в этой дыре. С тоски сдохнуть можно.— До этого где жили? — В городе, конечно. — А работали где? — В Доме торговли. — Так, так,— Зыков весь просиял, словно сделал бог весть какое открытие.— Понимаете, смотрю нй вас и все ломаю голову — лицо знакомое, видел где-то, а где — не вспомню. Именно в Доме торговли я вас и видел.— И уже как бы на правах старого знакомого доверительно, с сочувствием, спросил: — Вам здесь не нравится? "— А что тут может нравиться? В городе многие завидуют — ах, живешь на Байкале, как это должно быть чудесно. Ах, воздух! Ах, природа! Ах, сибирское море! Ах, ах! А тут холодно. А выйти некуда. А телевизор показывает плохо. Говорю: тоска зеленая. — Жаль, но наши вкусы не совпадают,— огорчился Зыков.— Мне тут все нравится. Единственное, что меня не привлекает — охота. Но ружья люблю. Часто охотничьи ружья, особенно подарочные, сделаны изумительно. Я был бы вам благодарен, если бы вы показали свое. Тем более, что покупателей, вижу, нет. И у меня свободного времени — девать некуда. Клава не могла догадаться, что Зыков, прежде чем зайти в магазин, проделал простенькую операцию. На двери висела табличка из жести, на одной стороне было написано «Открыто», на другой — «Закрыто». Движением руки Зыков «закрыл» магазин. Покупатели, глянув на табличку, шли в другой. Клава задвинула внутренний засов и через задние двери провела его во двор, забитый пустыми ящиками, коробками, рассохшимися бочками. Рядом с входом в магазин была другая дверь. Клава открыла ее и пропустила вперед Зыкова. Он оказался в небольшой'комнате, тесноватой, но уютной. На единственном окне висели яркие шторы («как галстук у Миши Баторова»,— отметил про себя Зыков), у одной стены стоял диван, закрытый пледом, у другой — квадратный стол под тяжелой скатертью, возле него в углу-—телевизор. -— Хорошо,*- сказал Зыков.— Тут и дом, тут и работа. — А мало хорошего. В праздничные дни, ночь ли полночь ли, стучат в окно — выручи. Кофе хотите? — Ну что вы! И без того неудобно, что напросился, можно сказать, навязался в гости к вам. — Ничего особенного... У меня экспресс-кофеиник, мигом сварю — Она налила воды в никелированный цилиндр, толкнула штепсель в розетку,— Вы пока ружье посмотрите. Оно за диваном лежит. Ружье оказалось маленькой,, почти игрушечной одностволкой. Не штучное массового производства. Дробовое, калибр тридцать два^ Такие называют мухобойками. Открыл ствол, посмотрел на свет. Канал был серым от пыли. К нему давно никто не прикасался. — Ну и как мое ружье? — спросила Клава. — Самое подходящее для женщины ружье. Легче перышка. Только вот содержать его надо бы поаккуратнее. Проржавеет, йропадет. — А оно мне ни к чему. Вот и кофе готов. Садитесь к с голу. (Окончание следует). Сибирские № 7