Сибирские огни, 1978, № 7

11 Однако Валерий Геннадьевич еще не успел потерять власти и обуявшей его решительности, и Галина Петровна снова уступила ему. А он, опять дерзая и даже нахальничая, начал обход с самых знаменитых и самых больших гостиниц — обратился в «Россию», в «Москву», в «Советскую», потом был «Минск», гостиница Академии наук, еще несколько, в которых он бывал. Он тратился на такси, как последний мот. От его непринужденной веселости, улыбок, с которыми он поначалу обращался к дежурным администраторам, не осталось и следа. Он худел на глазах, лицо покрывалось серым налетом, он говорил все резче и грубее, пускаясь в совершенно бесполезные и бессмысленные рассуждения, которые сперва было пытались прервать сытые администраторши, но потом, по мере дичания взгляда Валерия Геннадьевича, обидно-снисходительно переставали слушать. И он уже не обличал, не возмущался, а жалко канючил, наговаривая на себя, на свое здоровье, на жену и дочь немыслимые вещи. Но вот странно, какой-то другой слой его мыслей работал холодной четко: вот тебе за твою самостоятельность, ишь, какой стал свободный и независимый — выбился из общего ряда, решил сам пробить себе дорогу,— ну, вот и получай. Поунижайся, покланяйся, может быть, и взятку решишься сунуть, а? «Бред!» — пытался он прогнать от себя эти мысли, а они все лезли, и он знал, что есть в них кое-какая правда, касающаяся только его одного. В какой-то гостинице, в какой именно — он забыл через минуту, как вышел из нее, ему сунули в руку бумажку с адресом •— переулок Никоновский. «Господи! Никоновский! Раскол, бунт. Может быть, хоть здесь повезет». Такси долго плутало по коротким улочкам, проездам, переулкам, между желтых высоких домов и старых купеческих особняков, пока не нашли эту малоизвестную, крохотную, ведомственную гостиницу. У Валерия Геннадьевича хватило сил сходить в ближайший магазин, купить хлеба, колбасы и сухого вина. Они выпили все трое, поели и, хотя времени было только восемь вечера по-московски, улеглись в кровати и тотчас уснули. С билетами тоже было немало приключений и хлопот, но теперь они имели крышу над головой, чистые постели и так не нервничали. А Валерий Геннадьевич снова воспрянул духом, хотя, как всякий коренной провинциал, долго и болезненно вспоминал и переживал вытерпленные дм унижения в столичных гостиницах. Все-таки им удалось купить билеты на этот дополнительный, вне расписания, поезд. Курский вокзал еще не закончил свою реконструкцию и был оттого суматошен и бестолков. Валерия Геннадьевича особо раздражали автоматические справочные бюро, возле которых стояли покорномолчаливые очереди жаждавших получить нужную справку. Пристроился в одну из них и Валерий Геннадьевич, подавляя в себе страстное желание задать вопрос и услышать ответ не от этих прорезей репродуктора и микрофона, а от человека, пусть даже несимпатичного, хамоватого, как те гостиничные администраторы. И это желание испытывал он— инженер по электронно-вычислительной технике! Валерий Геннадьевич едва ли не .испугался такого своего желания. Ответа от справочного" автомата он не дождался, по радио объявили о посадке на их дополнительный поезд, и они, подхватив чемоданы, бросились по подземным переходам искать четвертый путь. Вагон, в который продали им билеты, должен был быть плацкартным, а он оказался купированным, и проводница, молодая здоровая деваха, довольно легко удерживала возмущенную, орущую и давящую на нее толпу.