Сибирские огни, 1978, № 7

117 вать эти самоочевидные истины, он все еще ждал от них другого — серьезного, вдумчивого обсуждения ситуации,— Другие вопросы есть? Оба промолчали. На какую-то особую помощь с их стороны он и не рассчитывал, но почувствовал бы себя увереннее, если бы они ясно выразили согласие с его предположением. — Итак, вопросов нет,— сказал он.— Их, как известно, не бывает в двух случаях: первое — все ясно, второе — ничего не ясно. Я хотел бы знать: почему нет вопросов у вас? Баторов тихонько вздохнул и осторожно, без стука,'поставил клюку в угол, так же осторожно добавил в печку дров. Зыков разглядывал свои огромные грязные ботинки. — Просто прекрасно! — возмутился Алексей Антонович.— Преступник, думаю, может спать совершенно спокойно. С такой разворотли- востью мы .выйдем на него не скоро. Не скоро, говорю вам, товарищи! Ни предложений, ни соображений, ни вопросов — ничего нет! Зачем же вы здесь? — Вопросов больше чем достаточно, Алексей Антонович,— сказал Зыков,— Но задавать их, зная, что ответа не получишь,— в ступе воду толочь. Перед всеми нами стоят десятки вопросов, может быть, и сотни, И ни на один, как я понимаю, ни у вас, ни у меня ответа пока нет. Чего же пытать друг друга и выстраивать предположения на песке? — Что же вы предлагаете? — Пойти в гостиницу и вздремнуть. Башка уже не варит. Бросив взгляд на часы, Алексей Антонович вынужден был признать, что предложение Зыкова не лишено разумности. Но как уснешь, если нет никакого представления о том, с чего надо начинать завтрашний день? — Прежде чем'отдыхать, мы должны наметить план работы,— сказал он.— Я считаю, надо составить список лиц, подвергнутых, при содействии Минькова, штрафу или другому наказанию. Это — первое. Сейчас вы, Зыков, думаю, получите заключение медэкспертизы о характере ранения. Мы сможем определить тип, калибр оружия, использованного преступником. Это — второе. Из числа заподозренных, путем тщательной проверки, отсечем тех, кто имеет неопровержимое алиби. Это — третье. План этот возник легко, как бы сам по себе. Был он прост и ясен, и Алексей Антонович не сомневался, что Зыков согласится с ним без всяких дополнений и возражений. Но едва замолчал, Зыков, облизнув толстые губы, спросил: — Вы смотрели, куда попала пуля? — Д а . Пуля вошла в затылок и вышла под подбородком. — Вот видите... Придется искать пулю. Конечно, Зыков прав — пулю искать придется. Но найти ее будет не легче, чем иголку в стоге сена. Если бы удалось обнаружить место, с которого стрелял убийца, все было бы проще. Но надежда на это равна нулю. Дождь хлещет до сих пор, все следы давно уже смыты. А что делать?— Хорошо,— сказал он.— Запишем: четвертое — найти пулю. Что еще?— Думаю, нам необходимо без промедления поговорить с жителями, хоть бы улицы, прилегающей к пустырю. По свежей памяти, может быть, кто-то что-то вспомнит. Придется пройти из дома в дом. Алексей Антонович поморщился. Ходить из дома в дом это сколько же надо времени? Возразил Зыкову: — Вряд ли есть в этом необходимость. Если кто-то что-то видел скажет без расспросов, таить не будет. — Это верно,— сказал Зыков.— Но иногда оывает мелочь, которой