Сибирские огни, 1978, № 7

106 — А мне казалось, слово, оно, тут ли,— постучал пальцем по книж- ке>^ . там ЛИ) словом и остается. И когда его коснется талант... — А что такое талант? — перебила она,— Можно быть талантливым журналистом, талантливым постом, талантливым милиционером,— еле заметно усмехнулась,— Но тем', и другим, и третьим одновременно — вряд ли. Официантка принесла вино и закуску. Он поднял рюмку. — За вашу книгу. За то, чтобы вы написали еще много-много. — За это можно,— согласилась она, посмотрела на книжку,— Первая. Самой не верится. Знаешь, мне жутковато и весело. Будто на качелях.— Вдруг, кажется, застеснявшись признания, спросила: — Почему, любопытно, ты пошел в милицию? — Из-за пуговиц. С детства люблю блестящие пуговицы. — А мне мама с детства говорила: «Вот позову милиционера, уж он тебе задаст».— Она глянула на него, словно бы извиняясь, не всерьез, со скрытой, подразнивающей насмешливостью.— А ты действительно милиционер?— Конечно,— с горделивостью, тоже несерьезной, ответил он.— С а мый настоящий,— И без всякого перехода спросил: — Как насчёт телефончика? Рабочего, а также и домашнего. — Господи! И милиция туда же — телефончик! — В ее голосе была неподдельная досада, и она, видимо, поняла, что говорит резковато, добавила:— Если я не ошибаюсь, милиция сама прекрасно находит нужные телефоны. — Да, только ведь я сельская милиция. Про телефон тогда, конечно, брякнул сдуру. Разговор после этого как-то не сладился. Позднее он, однако, нашел в справочнике ее рабочий телефон, но бывая в городе, позвонить долго не решался. Наконец-таки насмелился. Дарова ничуть не удивилась, заговорила, как с хорошим знакомым. Он попросил ее посмотреть стихи своего товарища; который- де сам показывать их стесняется. Стихи Соня прочитала и довольно жестко покритиковала, но отметила и удачные строки. Он был рад и этому. С тех пор, наезжая в город, звонил ей, заходил в редакцию, от имени безымянного сГеснительного товарища показывал новые стихи. А нед'авно она позвонила сюда, сказала, что задумала повесть о взаимоотношении человека и природы, хочет приехать в район дней на десять-пятнадцать, надеется, что он окажет ей помощь в сборе материалов. Если такой возможности нет, она поедет в другой район. Миша закричал в трубку: — Приезжай, приезжай! — И чтобы у нее не возникло никаких сомнений насчет его возможностей, добавил: — Я в отпуске. Мне время просто девать некуда. Есть у него не очень хорошая особенность — опережать события. Хорошо бы_он выглядел перед Соней, если бы Алексей Антонович заупрямился и в отпуске отказал! Но все обошлось. Вот-вот позвонит Соня, скажет, когда ее встречать. Только бы не передумала! И он нетерпеливо ходил по комнате, поглядывал на телефон, на часы. Наконец — звонок! Однако вместо голоса Сони в трубке зазвучал басок следователя прокуратуры Зыкова. — Чем, холостяк, занимаешься? — Сижу у телефона. Жду звонка. Нс о 1 -,ебя. Потому аппарат не занимай. Тем более, что я — отпускник. — Ты вот что, ты бросай свой телефон и дуй ко мне. Немедленно! Последние новости такие: дочка у меня родилась. И какая дочка! Три кило шестьсот двадцать граммов. — О-о, поздравляю! Но прийти не могу. Извини, Иван.