Сибирские огни, 1978, № 6

86 Д. КОНСТАНТИНОВСКИЙ «Живые цветы с него уберите, шепнула тетя • . пусть подольше сохранится. Сверху на могилку положите». Забили гвоздями! Одно только — что под огромным кедром... Гвоздями, гвоздями! . . „ „ „ Выхватила платок из кармана; свернула в ближайший д р, ла в какой-то подъезд; и вдруг, увидев перед собой неказистую облезлую батарею отопления, погрузила ладони, будто в воду, в узкие р ^ р< ва между ее радиаторами, прижалась мокрой щекой к ее теплой, ее ме­ таллической поверхности. Плакала — молча, скрытно... Вот она, здесь, в темном подъезде; стоит, обняв батарею центрально­ го отопления... Глаза мои привыкают к полумраку, лампочка, конечно же, не горит, но есть свет от окна сверху, на лестнице; вижу слезы Капы, стекающие между такими же, как они, по величине каплями металла и масляной краски. Руки ее спрятаны в тело батареи. Тепло, постоянство, надежность в этом соприкосновении успокаива­ ют ее. Приходит в себя. Топить начали... Оглядывается. Капа всегда была, с первого своего первого сентября, отличницей в лучшем классе; затем ее перевели в специализированную школу, и там она также впоследствии стала отличницей в лучшем классе. Между эти­ ми двумя состояниями не могло ничего не произойти. Из школы, где со­ учеников Капа легко опережала, а учителя в ней души не чаяли, она по­ пала в среду, где каждый не менее, чем она, способен и честолюбив; Ка­ пе пришлось тянуться изо всех сил, и она приняла это как постоянную, общую необходимость соперничества, может быть, жесткого, может быть, решающего — остаться ли ей собою или нет... Она сохранила себя и закрепила свою привычку к успешности; одновременно сформулирова­ ла полученный урок в качестве естественного жизненного правила, вы­ вела его из атмосферы в классе как модели человеческих отношений во­ обще. Начало работы после университета совпало с той порою, когда переход от «малой» науки к «большой» уже свершался, из ремесленно­ мануфактурного это духовное производство стало индустриальным, и в нем вполне утвердились массовость и четкая организация. Положение Капитолины в этой налаженной системе регламентированных отношений оказалось, таким образом, определено; оно не соответствовало распрост­ раненному до сих пор представлению, что наука — прежде всего творче­ ство; как и в любой другой тематике, для исследования требовалась ог­ ромная работа по бесконечному повторению экспериментов, получению данных, математической обработке... стандартизованный труд, невоз­ можный без высокой квалификации плюс напряжения сил,— и лишаю­ щий самостоятельности и сколько-нибудь большой личной значительно­ сти. Капа сделалась сотрудницей Герасима верной, преданной, работала отлично и много; другой же стороной человека, не желающего остаться «безвестным солдатом науки», был все более созревающий человек, не согласный с оценкой окружающих и готовящийся, когда придет час,' по­ требовать обращаться с ним эквивалентно тому, каковым он считает се­ бя в действительности. Живущая ожиданиями, Капитолина была устремлена в будущее. Все, как-либо связанное с ее нынешним состоянием, представлялось пре­ ходящим. Энергию ее питали надежды, ее поступки направлялись же­ ланием двигаться, ощущением необходимости двигаться. Продолжая сле­ довать профессиональной привычке к строгим формулировкам, она опре