Сибирские огни, 1978, № 6

ЯКРНУР 79 Ее голова — едва над землей, над горловиной колодца... Ее длинные волосы — крылом — по земле... Ветер поднял матросский воротник платья и закрыл от меня ее лицо. Едва из колодца... едва оторвалась от уровня земли... едва, едва под­ нялась над ним... Ее руки. Неясное солнце над ней. Бегу к ней,, бегу... И не могу приблизиться ни на шаг... Вижу,— она повела головой к плечу, чтобы освободиться от ворот­ ника. Огляделась. Пустырь. Еще немного... вот какие мы с тобой молодцы... ну еще немножеч­ ко... пожалуйста... Опять! Немеет левая... Бок... Вижу, что делается с ее лицом. Бегу к ней, бегу, бегу, и все не могу ни на шаг приблизиться, бессш лен... Это как во сне. Ирреальность. Моя Ольга! («Все отдать... до конца...») Когда осталась ей одна ступенька, когда все готово быть хорошо! Иррациональность реальности. Я еще вижу ее. Ее локоть на грубой, шершавой поверхности бетона. • Технарики... какие у вас подземелья глубокие. Радио — из машины над пустырем: «В эфире песни и танцы народов мира»... Не успела Ксения прикоснуться — сбой дальнего, глубинного серд­ ца... Мгновенная весть об этом — след на кардиограмме. Он останется, точно зафиксированный между двумя отметками времени. Его будут расшифровывать: норд-зюйд, ост-вест, азимут; час по Гринвичу, минуты, секунды; баллы, магнитуды; вычислять скорость рас­ пространения волн, поглощение, расстояние... присвоят порядковый но­ мер и, с тысячами других, используют для изучения земной коры... Вращение между Тем продолжается. Волны затихают, и сейсмограф пишет дальше ров-ную, спокойную линию. И вот она лежала в его руках... Борис обнимал ее... наконец, он ее обнимал... не отпускал ее... он был однолюб, он ждал, он мечтал снова обнять Ольгу и слышать ее дыхание... голова кружилась, когда он думал об этом... и не отпускать, долго, долго, обнимать и слушать ее дыхание... его руки помнили ее, помнили всегда, всю ее помнили... и вот она лежа­ ла в его руках, и он обнимал ее, но не было ее дыхания, уже не было ее дыхания. Что произошло? Он заплатил и эту цену? Платила Ольга? Он отдал Ольгу,— не Яконуру, а комбинату? Яконур услышал его, и принял, и прислал к нему Ольгу? Но ей не простил комбинат? Не простил — чего? Яконур поставил Карпа с Прокопьичем перед смертью, чтобы прими­ рить,— а комбинат был безжалостен? Что произошло? А Герасим?.. Герасим все продолжал слышать в машине теплый Ольгин запах; ее тепло и ее запах не остывали, не уходили, были с ним; и руки хранили их, и лоб, и губы, и затылок...